Преображенский Валентин Иванович

Живой родник   

Родная, отчая земля,
Мы без тебя как те былинки,
Что ветер гонит из заимки
В свои метельные поля.

Род. Родина. Родник.
Какие близкие понятья,
Слова как нежные объятья.
Умом и сердцем к вам приник.

Я понял: в суете сует
Не может быть людского счастья,
Когда всё рвется в одночасье,
Князь Тьмы карает белый свет.

Услышьте зов своей души,
В миру ищите Божье слово,
Тогда оно вернётся снова,
Как солнце из лесной глуши.

Рассвет. И луч уже возник.
Род. Родина.
Проснулись дети.
Они рождаются на свете,
чтоб вечен был живой родник.

* * *

Идет весна, как легкая прохлада,
Летит весна на крыльях голубей.
Ей нипочем железная ограда,
Ей только б небо было голубей.
Идет весна – мой семафор зеленый.
Гудят ручьи, как очередь в кино.
Смотрите, распустились клены,
Ладоши листьев запустив в окно.
С утра спешат уже и почтальоны
В конвертах тонких счастье разносить.
Идет весна – мой семафор зеленый,
Ее огонь ничем не погасить.

ПРИЗНАНИЕ

В вас песни нет, в вас песня не начнется.
В вас холодок пугающей звезды.
И никогда в вас сердце не забьется
От радости иль от чужой беды.
Отчаянье мое – мое признание.
В ответ я вижу тот же синий лед.
С усмешкой, приготовленной заранее,
Вы гасите родившийся полет.
Раз не связалось – значит и не свяжется.
От горя не ускачешь на конях.
Печаль моя когда-нибудь уляжется.
Я рассажу фиалки на камнях.
Но если в мир вернется вновь тревога,
Соприкоснется с вашим снова путь,
Я попрошу, как милости, у Бога,
Чтоб вас сберег.
А я уж как-нибудь.

В.И. Преображенский читает свои стихи :

"Гулянье"

"И пока не зовут на погост..."

"На перроне"

Стихи из сборника "Бежецкие мотивы"

Бежецкие мотивы : сборник стихов / сост. Г.А. Кукушкина. - [Тверь] : Издательство А. Ушаков и К, 2002. - 76 [4] с.

Зима в деревне

Деревушка моя, деревушка,
Как укутать тебя, старушка?
Сколько зим и снегов минуло?
Неужели совсем заснула?
Ты живешь от беды до беды.
Не хватает живой воды.
Одинок у колодца звон,
Раньше шли ведь со всех сторон.
Коромысла усталый стон,
И поклон, за поклоном поклон.
Грусть моя или шаль снеговая
Пусть согреют тебя, дорогая.
Может, вновь возвратятся сыны,
И заснешь ты под светлые сны.
Нелегко мириться с судьбою,
Не порадуешься с тобою.
Не зовешь уже на блины...
Знаю, нет в том твоей вины.
Ведра медленно окуная,
Разгибаешься ты, родная.
Коромысла усталый стон,
И поклон, за поклоном поклон.

Признание

В вас песни нет.
В вас песня не начнется.
В вас холодок мерцающей звезды.
И никогда в вас сердце не забьется
От радости и от чужой беды.
Отчаянье мое - мое признание.
В ответ я вижу тот же синий лед.
С усмешкой, приготовленной заранее,
Вы гасите родившийся полет.
Раз не связалось - значит и не свяжется.
От горя не ускачешь на конях.
Печаль моя когда-нибудь уляжется...
Я рассажу фиалки на камнях.
Но если в мир мой вновь войдет тревога,
Соприкоснется с вашим снова путь.
Я попрошу, как милости, у Бога,
Чтоб вас сберег,
А я уж как-нибудь.

Утро

Речка вдруг под кривым углом
Проскользнула в кустарник - гулена.
С мыса дружно спешат на холм
Перебежками клены.
На гребне розоватый диск -
Так спросонок выглядит солнце.
И не греет еще, а поди ж,
Хор хвалебный ему несется.
Тук-тук-тук - простучал по коре
За ветвями невидимый дятел.
Сыч прогукал, поддавшись игре,
И шарахнулся, словно спятил.
Из дупла, как из дверцы часов,
Затянула свое кукушка.
Сколько слышала голосов
В это утро опушка!
Только вдруг, заглушая все,
Выстрел грянул - и наземь птица.
Тихо-тихо иголки с сосён
Продолжали кружиться.
С белых век отступал рассвет,
Затуманилось пленкой небо.
Птица думала:
Солнца нет...
Потому что ее уже не было...
А охотник чего-то ждал.
Он удаче не рад как будто...
Словно целился прямо в утро
И под сердце ему попал.

Вечер

Где клены и липы на листьях сливают
Зеленый огонь с голубым,
Во мраке беседки о чем-то мечтают,
И тает сиреневый дым.

Слетают с листов торопливые звуки,
Как звуки знакомых имен.
И сыплются звезды в раскрытые руки
Деревьев, впадающих в сон.

Стихи из сборника "Солнце! Небо! Земля!"

Преображенский, В. И. Солнце! Небо! Земля! : стихи. / В.И. Преображенский - Тверь : Издательство Марины Батасовой, 2010. - 152 с. : ил.

ОТЧИЙ ДОМ
Как мало знал я своег о отца.
А в тот последний год и не был даже,
Не посидел у отчего крыльца,
Где три ветлы - бесстрашные, как стражи.

Беда моя и тысячи людей:
Откладываем встречу раз за разом.
И суета, забытых нами дней
Свою печать кладёт на сонный разум.

Потом поймёшь, да час необратим.
Потом захочешь высказать... Кому же?
Поговорить бы откровенно с ним...
И как сейчас отцовский взгляд мне нужен...

ВДОХНОВЕНИЕ
Слова летят, как утренние птицы,
Под сетку птицелова. Не поют...
На жердочку строфы, пытаясь приземлиться,
Вспорхнуть готовы, но чего-то ждут.

Не тороплю, я тоже жду мгновенье,
Я сам в заветной трепетной игре.
Я в слове утоляю вдохновенье -
Роса иль снег таится в серебре?

Слова уже расселись целой стайкой,
И нет возврата - рифма, как замок.
Что будет, наконец, с моей лужайкой?
Искать другую? Если бы я мог!

МОЯ ЗЕМНАЯ КРЕПОСТЬ
Мой городок,
Моя земная крепость.
Что в доме есть.
Тем рад вам и богат.
Живу, как все,
И даже местный пристав,
Мой участковый,
Словно кум и брат.

Рабочие, спортсмены, музыканты,
Богатые и нищие - все есть.
Когда-то здесь, возможно, жили анты,
От них идёт для нас благая весть.

И мы живём размеренно и ладно.
Мы беженцы у Городецких стен.
Хоть стен тех нет,
Хоть это и досадно,
Зато быстрей рождается рассвет.

Чего делить?
Кому совать в колёса?
Зачем брюзжать о чём-то шепотком.
Душевные и солнечные плесы
Бог сохранил за нашим городком.

Мой городок - моя земная крепость.
Я вижу все отчётливей и пристальней -
Мою судьбУ твоя рука вела.

ГОРОД ПРАЗДНУЕТ
Как будто ребячьим и девичьем смехом
Малиновый звон напоён.
Над городом славным, над Бежецким Верхом
Прозрачный серебряный звон.

Звенит колокольчик - весёлый проказник:
То в небе, то в поле уже.
Сегодня у города нашего праздник
И солнечно так на душе.

Плывут облака, небо в белых одеждах,
А лица добры и светлы.
Пусть тучи уходят, приходят надежды,
Искрится струя Похвалы.

Мы вместе с тобою рассветы встречаем,
Вместе растим детей и хлеба.
Любят свой город мои бежечане
Город, как песня, а в песне судьба.

Может есть городок красивее,
Только дорог нам наш городок,
От любимой России - росинка,
От её венка - лепесток.

У ПАМЯТНИКА

Я не запомнил имена и даты,
И тот последний боевой порыв.
Я умирал, меня несли солдаты,
Шинелями походными укрыв.
В ушах звенело, звоны эти звали,
Особую торжественность храня,
Под купол неба, словно отпевали
По всей России, грешного, меня.

Но в каждой клетке клокотала жизнь,
Гонялись тучи стаями за солнцем!
Девчушка подошла: «Живой, кажись!»
В избе же занавесили оконце.

Наверно это был последний миг.
Душа вздохнула и взошла над прахом.
...Через десятки лет в гранитный лик
Кирка, злобясь, ударила с размаху.

В глазах подонка сжалась злая месть,
Душа от безысходности завыла.
Он знал, что в камне этом сердце есть!
А у него оно уже остыло.

Выходит, бой, который мы вели,
Ещё не кончен. И на белом свете
Так нужно, чтобы память берегли,
Как берегут негаснувшие свечи.

ЧТОБ ЗЕМЛЯ БЫЛА ВОСПЕТА

Чтобы солнечного света
Людям поровну пришлось
В мир являются поэты,
Так уж повелось.

Чтоб земля была воспета
От росы до звёзд.
По ночам не спят поэты
Чтоб мечтать до грёз.

Их не ноги, а дороги
Увлекают в путь.
Им завистливые боги
Не дают вздохнуть.

За волшебные сонеты
Из незримых слёз
Ждут бессмертия поэты.
Да не всем нашлось.

ОСЕННЯЯ СОНАТА
Уходят недели куда-то,
Меняются люди и моды.
Осень - золотая соната,
Ещё не положенная на ноты.

Берёзки, как балерины,
На цыпочки приподнялись?
Увидели то, что незримо,
Стоят зачарованно днями.

А музыка листьев и ветра,
Она, как великое чудо,
И душу и сердце согреет,
Вдохнёт в человека мудрость.

ПЕРЕД ДОЛГОЙ РАЗЛУКОЙ
Солнце, словно ладья, над Мологою.
Пахнет скошенною травой.
Посидим перед дальней дорогою,
Перед долгой разлукой с тобой.

Посидим, погрустим и на поезде
Далеко, далеко я умчусь.
Ты живи, моя радость, без боязни,
Через год я к тебе постучусь.

Снова солнце дойдёт над Мологою.
Окунусь в её синь с головой.
Будет жизнь Доброй и долгою,
Как Молога, всегда молодой.

Что с тобой? Неужели соринки?
Знай, что если встречусь с бедой
Будут эти твои слезинки
Настоящей живой водой.

Солнце, словно ладья, над Мологою.
Пахнет скошенною травой.
Посидим переД дальней дорогою,
Перед долгой разлукой с тобой.

НЕСМЕЯНА
Всё плывут и плывут по Осени
Те венки, что на счастье бросили.
Опусти свой венок, Несмеяна,
Чтобы песня лилась у баяна.

Я зажёг свой костёр, и поляна
Для тебя для одной, Несмеяна.
У речонки с названием Осень
Звёзды сушат небесную просинь.

Не к лицу красавице ревность,
И грустить ни к чему, царевна!
Твой венок уплывёт далёко,
Значит, будет любовь без упрёка.

Задышали меха у баяна,
Засмеялась моя, Несмеяна.
И глаза её вдруг заиграли,
Поплясать теперь не пора ли?

Ну. а если опять загрустится,
Не в Иванов день, пусть в другой,
Осуши золотые ресницы,
Про венок золотистый спой.

МАЛЬЧИШКИ ИГРАЛИ В ВОЙНУ

Мальчишки играли в войну,
Не зная, что это такое.
Но я не закроюсь рукою
И взгляда не отверну.

Я тоже когда-то думал,
Что всё удивительно просто:
Стоять не сгибаясь под дулом,
И падать в снега, как на простыни.

Воссторженнейшие мальчики
Понять вам нужно суметь -
В войне так мало романтики,
А больше - увечье и смерть.

Играть в ту игру непростительно.
Война убивает народ.
А вот почему - удивительно.
Играют - сенатор и лорд?

Играют в войну - игрушку
Солидные, умные дяди.
И ты, заряжающий пушку,
Подумал,
Чего это ради?

Стихи из сборника "Окрыленные рифмой".

Бежецкий край [Текст] : историко-краеведческий альманах / [учредитель, гл. ред. В.В. Козырев]. - Вышний Волочек : Ванчакова линия, 2011 -

Вып. 7 : Окрыленные рифмой : сборник стихов / [ред. Г.А. Кукушкина, А.Л. Сумелиди, В.И. Преображенский, Е.В. Кукина]. - 2013. - 143, [1] с. : ил., портр., фот.

Звучал орган

Звучал орган
Высоко, многогласно,
Неся дыханье жизни и простор.
Еще аккорд –
И станет всё прекрасно,
Как из небес струящийся к нам взор.

Звучал орган
Так трепетно и нежно,
Что прихожане опускались ниц.
И те, кто лики созерцал небрежно,
Теперь стыдились равнодушных лиц.

Звучал орган
Светло и вдохновенно.
Мир обретал родное естество.
И чтоб оно осталось незабвенно,
Звучи, орган,
И празднуй волшебство!

Дышит мир…

Вместе с запахом поля
Пробивается запах реки.
Чем не рай, и какое раздолье, 
Да не едут косить мужики.

Три ветлы, три окна, три ступеньки
В деревеньке последний дом.
За него сулили ведь деньги.
Только как мне без этих хором?

Без родимой своей землицы 
Мне и года не зимовать.
Вот сижу – вспоминаются лица:
Дочка… женушка… милая мать…

Всё ушло. Разве только племянник 
Прикатит на своих «Жигулях»?
Да племянник давно уж не пряник:
Весь в заботах, как на углях.

Тесновато ему в деревне,
Скучновато с дедом сидеть.
Соберет для лягушки-царевны
Три ведерка вишен – и геть!

Отчего отзвенели песни,
Хороводы нигде не ведут?
Не пойму, что случилось, – хоть тресни!
Вдруг и в небе нас больше не ждут…

* * *
Посидеть бы у родника –
Я хотел быть таким же чистым.
Жаль, что жизнь так коротка
По деяньям своим и числам.

К тебе прижались, Русь

К тебе прижались, Русь,
А ей самой не просто,
«Живите, – говоришь им, – пусть
Спасет вас наш Апостол».
 
Живут ведь и живут,
Подчас почище нашего,
Наденет Русь хомут
И пашет, пашет, пашет.

В любые времена
Держала руку слабого.
Крепка была страна
Орла Кремля двуглавого.

Но что-то тут не так
Случилось на планете;
Пропил мужик пятак,
А закусить-то нечем.

Ах, дорогой мужик,
По нынешним-то меркам
Построят нам нужник
И чтоб без всяких зеркал.

Пристроят в сторожах,
Научат торговаться,
Собачиться в межах,
С соседями ругаться.

Да мало ли чего,
Теперь хомут не лезет…
А кто-то всё ж живет
И счастьем новым грезит.

И ждет других времен,
Отхлынут грязи орды…
Нельзя ронять знамен
Высоких, чистых, гордых!

И пока не зовут на погост…

Три ветлы, три окна, три ступеньки,
И пока не зовут на погост
В чердаке, в сараюшке – веники
И охапки сена для коз.

Мы живем в неспокойной старости:
То нам небо грозит, то земля.
Но мои не отнимут радости:
Три ступеньки, а дальше – поля…

Взгляни в мои глаза, весна!

Взгляни в мои глаза, весна,
Я полюбил твои рассветы, 
Твои волшебные приметы,
Сердец блуждание без сна.

Встречай опять меня, весна,
Ведь ты такая же, как Лада,
Смеёшься, если солнцу рада,
А если тучи, ты грустна…

Я, как ручей твой, – рассмеюсь.
Я тенью стану, если надо.
Ты обжигаешь, словно Лада, 
Но разве я огня боюсь?

Неси мне песнь лучей, весна,
Твоя волшебная дорога
Коснулась нашего порога,
С сиренью шепчет у окна.

Живи во мне, моя весна.
Когда ж морщинки пробегутся
И годы грустью отзовутся,
Лишь ты спасешь меня одна.
Живи во мне, моя весна!

И копила страна наследство

За полой шинели Дзержинского
Детский взгляд забывал усталость.
В этом взгляде суровая искренность,
Воровских следов не осталось.
Солнце вновь подружилось с мальчишками.
Не гоняются хлопцы за башлями.
Жизнь пришла!
Вместо лагеря с вышками
Развиваются флаги над башнями.
Так и выжила в двадцать первом
Беспризорная часть России,
Встала в строй и стала примерной,
Стала верной и стала сильной.
От фашизма спасла Европу,
И в бою, и в труде победила.
Одевала рабочую робу
И в космический век входила.
И войной опаленное детство
Не забыло букварь детдома.
Накопила страна наследство
Поважнее всех акций Газпрома.
Но теперь, как хозяева пришлые,
За рубеж отдаем детишек.
Их признали бездомными – лишними,
Наших девочек и мальчишек.
Вам пришлось ли видеть в пристройках,
Где последний фонарь ослеп,
Как бомжи умирают в помойках,
А детишки там ищут хлеб?
Так зачем же опять шустрят
Про любовь и права человека,
Забывая российских ребят,
Что остались под чьей-то опекой?
…Мы поднимемся, станем сильными…
Наши зори мешают кому-то…
Но я верю, вернет Россия
Для детей своих светлое утро.

Гроза

Пока ещё не гром, 
Гроза не накопилась.
Но первые аккорды взял орган –
Небесная мелодия явилась, 
Переполняя звуковой экран.

Синь отступала. Солнце в страхе билось, 
Куда-то прячась в черную среду.
Чего боится? Ну скажи на милость!
С его лучами быть бы на виду!

Но в молниях уже звучат напевы.
Стена огня от неба до земли,
Как будто шлейф могучей королевы
Неведомые духи подожгли.

Гроза пришла раскатисто, раздольно
Звучал ее божественный орган.
Земля металась, вольно иль невольно
В ней пробуждался в судорогах оргазм.

Бил ливень, били молнии по лону,
И открывалось миру естество.
Деревья, травы кланялись с поклонами, 
Органное вкушая торжество.

Рождался мир.
Всё заново рождалось:
И мрак, и свет, вода и клеток жизнь.
Превозмогая муки и усталость,
Роженица услышала: «Тужись»…

Стихи из сборника "Тверская поэзия XX - XXI веков".

Тверская поэзия XX–XXI веков : антология / [сост. В.А. Редькин ; науч. ред. С.Ю. Николаева] ;Тверское отд. Союза писателей России. – неком. изд. – Тверь : Книжный клуб, 2016. – 439, [1] с. : ил. ; портр.

Антология тверской поэзии дает обобщённое представление о путях развития и многообразии стилей русской лирики в контексте культуры Верхневолжья. В антологию включены стихи известных русских поэтов XX века, творческие судьбы которых в значительной степени связаны с тверской землёй, укоренены в её духовных традициях. Поэзия конца XX – начала XXI веков представлена произведениями профессиональных авторов – членов Тверского отделения Союза писателей России. Принцип расположения материала – хронологический. Стихотворным текстам предшествуют краткие статьи о жизни и творчестве авторов, 

ВАЛЕНТИН ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ

Валентин Иванович Преображенский (1940-2016) родился в Селижарове. Окончил историко-филологический факультет Калининского педагогического института. Работал журналистом. Жил в Бежецке. Член Союза писателей России. Автор двух поэтических сборников. Лауреат Второго тверского конкурса литературных работ.
Поэт пишет о наших верхневолжских местах, о родной природе. Он находит самые нежные слова для речки своего детства, использует местные легенды, опирается на былинный фольклор. Предназначение поэзии он видит в том, чтобы поэтизировать нерукотворную красоту окружающего мира. Его стихи помогают в наше трагическое время жить и частичкой любви и природной красоты обла­гораживают человеческие взаимоотношения.
Следует отметить гармоничность стихов Преображенского, выраженное в них особое чувство слова и музыки, так что возникающие звуковые метафоры, аллитерации и ассонансы соответствуют семантическому значению строки.

СЕЛИЖАРОВКА

Если есть Селигер,
То нельзя же не быть Селижаровке...
Речка детства – не больше девичьей косы.
Говорят, что она от супруга сбежала,
Да в пути не смогла уберечь всей красы.
И тогда упросила подруженьку Волгу:
«Забери мою свежесть в свои берега»...
С той поры серебрятся волжские волны,
В них рассерженный месяц гасит рога.
Селижаровка – детство моё, Селижаровка,
Ты осталась всё той же девчонкой шальной,
И опять за кустами целуешься жарко...
Поцелуйся со мной.
Хочешь, я подарю тебе алые ленты,
Пусть укроет опять в камышах Хиловец.
Не сердись, что не щедро дарю комплименты,
Посмотри-ка получше, какой я теперь молодец!
Селижаровка – детство моё, Селижаровка.
Может, ты не признала – бежишь да бежишь.
Что ж, давай побежим, как и раньше, на пару.
Только что ты потребуешь, если опять победишь?..

ЗЕМЛЯ

Лечь. Прислониться ухом к суглинку.
И слушать. И вот оно, сердце земли.
Оно отражается каждой былинкой
В ритмическом шелесте. Только замри...

Рукою зажал свою грудь, но неистово
Рвётся сквозь пальцы ответный толчок...
Всё, что во мне было честного, чистого,
Вдруг всколыхнулось – и к горлу комок.

Это пройдёт, но забуду ль когда-нибудь
То, что сердцам нашим в такт надо бить.
Если забуду – бывает с годами –
Дай мне опять с твоим сердцем побыть.

ВЕКА

Легко ли век для вечности спасти?
Наполеоны, Тамерланы, Цезари
Пытались неугодное снести
И по живому древо жизни резали.

Они спешили захватить себе
Частицу славы у людской истории.
Но не было величия в трубе,
Озвучивавшей громкие виктории.

Властители устраивали мир
По своему больному самомнению.
Мы наблюдали этот страшный пир,
В безвременье погасшие мгновения.

Когда из кубка выльется весь мёд
И перстень с указующего пальца
Начертит вдруг: «И это всё пройдёт...» –
Не делайте из Цезарей страдальцев.

Все Цезари достойны лишь конца
Обычного, в обычном облачении.
Им не носить тернового венца.
Суд праведный торопит с облаченьем.

Века Земли древнее пирамид,
Века, как веки, открывают Землю.
В них мудрый мрамор, подвигов гранит.
В них поколенья поколенью внемлют.

ОСЕНЬ

Осень – золотистая лисица.
Шелест пуха, листьев и мехов.
Красные, как киноварь, зарницы.
Кровь брусники каплями у мхов.

Каждый год мне кажется, что осень
У любого солнечного дня
Что-то сокровенное уносит,
И скрывает это от меня.

Понимаю, почему зимою
Ни кровинки на лице Земли.
Вот опять, построившись стрелою,
В клювах прячут солнце журавли.

БЕЖЕЦК

Он куполами был медов,
Малиновые звоны пели.
Он звал к себе сирот и вдов,
Открыв для мира настежь двери.

Он в сорок первом приютил
Детей блокадных Ленинграда.
Хотя и сам несладко жил,
Но понимал, что значит – надо!

Мой Бежецк – славный городок.
Найдутся грады и красивей.
Но он как маленький листок
С большого дерева России.

Когда я город покидал,
Всегда смотрел он с укоризной:
Ведь это малая отчизна,
Которую Господь нам дал.

МЫ В РОССИИ ЖИВЕМ...

Мы в России живём без царя в голове,
По-варяжски, раздольно, ватагами.
Наши кони пасутся на сонной траве,
Заколдованной древними магами.

Мы подчас исчезаем на век или два,
Но когда уж проснёмся – дивятся соседи:
Отчего для Блаженного – Храм Покрова,
А царю вседержавному памятник медный?

Из просевшей избёнки на небо глядим.
И не просто нас выкурить с места.
Сколько было тяжёлых и горьких годин,
Помогает замес,
Он из русского теста!

Не уйдём никогда со своей борозды.
Пусть дивятся ухватке и сметке соседи.
Дай нам Бог не терять путеводной звезды
И исконные Буки и Веди.

БЕЖЕНЦЫ

У калитки теснились беженцы:
Кто с поклажей, а кто и без.
Мы несли им водички свеженькой,
Приглашали в дом – на обед.
– Чем богаты, тем мы и рады, –
Приговаривала грустно мать.
И меня осекала взглядом –
Я ведь лишнее мог сказать.
А они, ко всему привыкшие,
Не посетовали на еду...
Щи пустые – и те не лишние
В сорок первом, суровом году.
А потом они уходили
И другие за ними шли.
Бабы с горечью порешили,
Что под недругом полземли...

Где те беженцы молчаливые,
Понимавшие все без слов?
Прячет горе свои разливы,
Ведь у горя нет берегов.
Мне теперь почему-то кажется,
Что они еще не дошли.
В Палестине над ними куражатся,
И в Осетии дом сожгли.
Все идут они, горемычные,
На виду у мира идут...
Отложите дела привычные –
У калиток беженцы ждут!

Стихи из сборника "Бежецкие поэты о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг."