|
«С тобой быть рядом…»
С тобой быть рядом,
Когда не в силах
потоки яда
оставить.
Мне не увидеть
своей могилы,
когда погибель
весь мир сулит.
В тебя как в небо
с открытым взором.
Со мной лишь вера –
все будет так:
Предстанет ангел
в десятом ранге,
и все расставится
по местам.
«В храме пели…»
В храме пели. Люди были.
Всем казалось – мир спасали
от дорожной едкой пыли,
от пространств, что вечно спали.
Покаянный и молебный...
Я и Бог... И словно чудо:
здесь приходит вдохновенье
чище, чем из ниоткуда.
Служба кончена. На выход.
Пусть тяжка по жизни ноша,
но в награду Бог запишет
мысль о том, что ты хороший.
«Слез новых не избежать…»
Слез новых не избежать...
срок в сутки – теперь года.
Мальчик в сознание крутит планеты шар,
только найти не может на ней себя.
Все от того, что он не такой, как все,
он, как герой последний стремится ввысь.
Встал на перроне. Поезд. Хватило б рельс,
чтобы узнать хотя бы, что значит жить.
«Мне от тебя, сердце…»
Мне от тебя, сердце,
сложно куда деться,
спрятаться,
раствориться,
или совсем пропасть.
Ты, словно мой стержень.
Только живу надеждой:
прошлый типаж, прежний –
это уже не я.
Я не пустой, лысый,
не генерал крысам.
Лучше уж пусть выстрел,
точно в висок,
в меня.
Сложно, невыносимо:
нас всех подчиняет сила.
Но многое уж простил я,
и вежливо руку жал.
Эпитафия.
Стою и дышу твой дым,
твой траур, и словно в нем
упавшие в тон листы
и слившиеся с дождем.
Так сложно смотреть теперь
и горько теперь понять,
что мир растворил в себе
и сжег до углей тебя.
остался могильный крест,
оградка – простой фасад.
так хочется плакать здесь
и время вернуть назад.
Главное.
ведь главное – это когда все вместе?
пусть за окном даже не будет солнца
весной,
когда прилетят грачи?
скорее – да.
и, возможно, прошлое
оставит шрам на душе
заносчивой,
зарубцевавшийся от тоски.
и будет день, но уже
без радости,
скупой и, важно,
такой изменчивой.
но ты
крепись. ты не смей, не плачь.
пусть за столом только одиночество
и кофе горький,
что пить не хочется,
и тени
прожитых неудач.
«Сигналили…»
сигналили машины за окном,
прохожие неистово
кричали,
а мы с тобой
совсем не замечали
и думали, как будто
об одном –
как вскоре было б очень хорошо
сесть на трамвай
и выехать к заливу.
там ощутить почти
неуловимый
Вселенной образ,
сильной и большой.
«Жалко. Ночью небо в клочья».
жалко. ночью небо в клочья.
все банально. от того
в душах много рифм неточных,
очень бедных. поделом
кто-то скажет. жизнь статична,
нет движения, труда.
но единой станет личность
с категорией добра.
не сегодня и не завтра,
а когда-нибудь потом,
потому что воздух заперт,
потому что мир распятый
отпивают молоком.
«Только, когда проспимся…»
только, когда проспимся, тогда поймем:
время проходит мимо, и с каждым днем
сердцу невыносимей зимы сугробы,
словно бы за окном только белый цвет.
в списке из сообщений ищу ответ,
словно бы не ответ, а глоток свободы.
я потерял себя среди сотен лиц
и на исходе бедный, скупой язык.
мать говорит "пора собирать манатки,
срочно валить из города, где пустырь
взять валидол, наркотики, нашатырь,
пару друзей и колышки от палатки".
«Не думать, что всегда…»
Не думать, что всегда
на пути сложном
будут допросы, выбросы –
просто сойти с ума
от этих стереотипов жизненных,
обездвиженных,
словно игра на деньги, на дурака.
Кто-то порою нравственный,
под лекарствами...
И, думается, просто не то нашел.
Хочется выкрикнуть: Кто же мастер здесь? –
Безобразие,
будто электрошок.
Мы все пошлые, сложные,
но хорошие, добрые –
руку протянем, чтобы подняться вверх
находить смыслы,
биться мордами о парапет гордости,
видеть перед самым носом своим ответ:
Все "ок"...
Смерть.
смерть – это, когда сон и все,
дом полон гостей и изюма с рисом,
несколько сот гвоздик дополняют список,
траурный цвет чернеет тебе в висок.
смерть... нам от нее, похоже, пора бежать.
выстоять, устоять, правопорядку сдаться,
небу на милость. время ответит "да".
комнаты суета, и тишина пространства.
|
Артем Беляев читает свои стихи.
|
