Дети блокадного Ленинграда

Ежегодно 27 января в нашей стране отмечается День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады (1944 год). Это День воинской славы России, который был установлен в соответствии с Федеральным законом «О днях воинской славы (победных днях) России» от 13 марта 1995 года. 27 января 1944 года закончилась героическая оборона города на Неве, продолжавшаяся на протяжении 872 дней. Немецким войскам так и не удалось вступить в город, сломить сопротивление и дух его защитников.

Когда замкнулось  кольцо, в Ленинграде оставалось помимо взрослого населения 400 тысяч детей – от младенцев до школьников и подростков. У них было особое, опаленное войной, блокадное детство. Они росли в условиях голода и холода, под свист и разрывы снарядов и бомб. Это был свой мир, с особыми трудностями и радостями, с собственной шкалой ценностей. 

ДЕТИ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА

Подборка материалов о судьбах бежечан, чьи детские года пришлись на страшные дни блокады. 

ЦВЕТКОВ  АЛЬБЕРТ  ВИКТОРОВИЧ

Источник: Сигова В. Блокадничек /В. Сигова. – Бежецкий вестник. – 2018. – №3 (25-31 янв.) – С.1. – (27 января – День снятия блокады Ленинграда)

Встреча с Альбертом Викторовичем Цветковым состоялась в теплой, уютной квартире. Ветеран, блокадник выглядит моложе своих лет, помнит все подробности жизни, с любовью рассказывает о своих внуках, правнуках, а вот когда речь зашла о его детстве, то на глаза навернулись слезы – очень тяжелым оно выдалось.

Родился герой нашей публикации 5 июля 1937 года в городе Красный Холм. Отец работал слесарем, мать – в больнице медсестрой, была молодой, неопытной, поэтому, когда в семье появились ещё две дочки, справиться с тремя детьми ей было не под силу. Пришлось старшего Альберта в возрасте 2-х с половиной лет отправить в Ленинград к бабушке и незамужней тёте Надежде Макаровне, которые окружили мальчика любовью и вниманием.

И, наверное, все сложилось бы в дальнейшем хорошо, но началась Великая Отечественная война, блокада Ленинграда. По разным обстоятельствам выехать семья не могла. Жили в десятиметровой комнате, тётя работала и получала рабочую карточку, а бабушка и Альберт, которому шёл пятый год, получали иждивенческие карточки, на которые получали 125 граммов хлеба в день. 3а водой ездили за два километра на саночках на Неву с ведром. Теплой водой или чаем из трав делились и с соседями, которые работали с утра до вечера. В квартире было очень холодно, спали не раздеваясь. Из-за постоянных бомбёжек часто спускались в бомбоубежища и пережидали налёты вражеских самолётов. Маленький Альберт ходил один собирать досочки для буржуйки. Однажды он встретился со старым дедушкой. Дед пересмотрев все дощечки, которые собрал мальчик, и сказал: «Вот эти дощечки можно топить в печке, а вот эту береги до конца своих дней». Когда мальчик вернулся домой, отдал бабушке собранные дощечки, а одну держал в руках. Бабушка удивилась: «Почему не отдаёшь еще одну?» Алик рассказал о встрече с дедушкой. Дощечка была закопченной, грязной, а когда ее протерли, она оказалась иконой святителя Николая. Хранится она у родственников в Москве до сих пор.

Зима 1941-1942 года была самой суровой и тяжелой в блокадном Ленинграде. Очень много людей умерло от голода, были убиты во время обстрелов, но Альберт с тётей и бабушкой выжили.

Когда пришла весна 1942 года, собирали крапиву, лебеду, пропускали через мясорубку, пекли из травы лепешки, ели сами и угощали соседей. С весенней капелью у ленинградцев появилась надежда на жизнь. Изможденные, голодные люди, вышли на уборку улиц. Взрослые убирали трупы, а дети – ветки деревьев, мусор.

Летом 1942 года немецкое командование поставило задачу: во что бы то ни стало захватить Ленинград. Руководство города решило эвакуировать большинство жителей по дороге жизни в Ладогу. Людей перевозили по 13-15 человек на катерах в вечернее время. На одном из таких катеров плыли Альберт с бабушкой и тётей. На темном небе показались огни двух самолётов, которые приближались к катерам. Командир лодки сказал: «Это немецкие самолёты. Давайте прощаться». Зачерпнул котелок воды, все выпили по глотку, обнялись, попрощались друг с другом, заплакали. Самолёты спускались все ниже и ниже к катерам и тут все разглядели красные звезды на крыльях. Ура! Это были советские самолёты. Все очень обрадовались, кричали, прыгали. Командир даже вынужден был сказать: «Не прыгайте, а то уйдем на дно». Самолёты сопровождали катера до Ладоги. Когда причалили, беженцев встречали женщины, детей выносили на руках, слабых вели под руки.

В Ладоге дали всём паек на несколько суток: хлеб, консервы. Кушать разрешалось понемногу, иначе можно умереть. В Ладоге пробыли несколько дней, затем посадили в товарные вагоны и отправили в Вологодскую область. Ехали часов пять, а потом стали бомбить вражеские самолеты. Разбомбили паровоз, все повыскакивали из вагонов и побежали к ближайшему лесу: Но тут в небе показались советские самолеты и немецкие бомбардировщики скрылись. Раненым оказали необходимую помощь.

На новом составе беженцев доставили в Вологодскую область. Альберт с бабушкой и тётей жили в школе, взрослые стали работать в колхозе. Рядом со школой был молочный завод и эвакуированным ленинградцам давали сыворотку. За работу в колхозе тётя с бабушкой получали зерно, которое сами мололи и пекли хлеб. Также давали подсолнечное масло и картофель. Жить стало полегче, здесь уже от голода не умирали.

Затем тётю отправили собирать налоги с населения. Она познакомилась с мужчиной из Москвы, который сделал ей предложение быть его женой. Тетя уехала в Москву, а Альберт с бабушкой продолжали жить в Вологодской области. Скоро Надежда Макаровна прислала вызов, и бабушка с Альбертом приехали в Москву в комнату десять квадратных метров. Решили ехать в Красный Холм. Сын встретился с матерью, отца уже не было в живых, он погиб в 1942 году. Мать встретила сына холодно: жилось трудно, две дочки на руках, а тут лишний рог появился. Очень неуютно было Альберту в материнском доме, бабушка эго понимала и через полгода забрала внука в Москву. Жили в Москве вчетвером в десятиметровой комнате, а потом у тёти появились двое детей. И хотя дали комнату побольше, Альберт после пятого класса вернулся в Красный Холм. Окончив семилетку, поступил в Бежецкое ремесленное училище, в группу токарей. Практику проходив на заводе «Бежецксельмаш», где затем и остался работать. Трудился токарем в механическом цехе, жил в общежитии. Одновременно учился в вечерней школе, а затем на вечернем отделении Бежецкого машиностроительного техникума. Толкового, трудолюбивого парня заметали, перевели в ремонтный цех технологом, затем мастером. Скоро он стал заместителем начальника ремонтно-механического цеха. В 1958 году женился, жена тоже работала на заводе «Бежецксельмаш» – шлифовальщицей. Прожили с женой в любви и согласии более 50 лет, к сожалению, её уже нет в живых более пятии лет. Вырастили двух прекрасных детей. Дочь Светлана работает в ООО «Коралл», сын Сергей трудится на заводе «Сельмаш» слесарем по ремонту оборудования. После смерти жены Альберт Викторович живет в семье сына, где чувствует любовь, тепло и уважение родных.

Альберт Викторович – ветеран труда, имеет медаль «Житель блокадного Ленинграда», юбилейные медали 50, 60, 65, 70 лет Победы в Великой Отечественной войне, медаль «В память 300-летия Санкт-Петербурга», почетные грамоты, благодарности, постоянно его портрет был на Доске почета завода.

Альберт Викторович любит трудиться на даче, съездить с сыном в лес за грибами, ягодами. У него четверо внуков, два правнука, они часто навещают дедушку, просят рассказать о его жизни. И понимает ветеран, переживший блокаду Ленинграда, что своим добросовестным трудом он заработал детям, внукам достойную жизнь. Низкий поклон вам, Альберт Викторович!

СВИДЛЕР  ЛИДИЯ  АВЕРЬЯНОВНА

Источник: Гужиченко М. «Я люблю жизнь…» / М. Гужиченко. – Бежецкий вестник. – 2017. – № 5 (9-15 февр.). – С. 6. – (Старшее поколение)

Лидии Аверьяновне Свидлер в 2016 году исполнилось девяносто лет, но до сих пор она любит танцевать. Танцует и вальс, и танго. Она любит играть на гитаре, вспоминает, как в молодости прекрасно пела. Вместе с подружкой Верой часто усаживались на скамейку около дома и затягивали свою любимую «Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня?..». Песня, написанная в середине 1940-х годов, вскоре после Великой Отечественной войны, и сейчас возвращает ее к тому нелегкому, но все-таки прекрасному времени. Вокруг девушек собиралось много народа, все улыбались, шутили, аплодировали, а потом общались, непринужденно рассказывая друг другу последние новости.

Лидия Аверьяновна до сих пор в курсе всех событий, происходящих в стране и в мире. Она смотрит «Новости», читает газеты – на все имеет свою точку зрения. Да и как же иначе, ведь долгое время она была бессменным секретарем партийной организации на железнодорожной станции, где без малого 41 год проработала начальником товарной конторы.

Моя собеседница – человек, который умеет радоваться, умеет ценить каждую минуту мирной жизни, ведь тот, кто пережил Ленинградскую блокаду, знает цену человеческому счастью…

Лидия Аверьяновна Аверьянова (Свидлер) в 1956 году​

Лидия Аверьяновна рассказывает о своем нелегком детстве, январь 2017 г.​

Она родилась 2 сентября 1926 года на хуторе, располагавшемся между деревнями Неволиха и Расловково (Фралевский сельсовет). Семья была хотя и большая (семь человек детей!), но по тем временам зажиточная. Отец всего добился сам. Сам построил дом, ригу, вырыл колодец, пруд. В хозяйстве имелось две коровы, две лошади, целый двор скотины. Отец много работал и детей приучал к труду.

Лиде – самой младшей в семье – исполнилось всего три года, когда умерла мама. Вот тогда-то девочка и оказалась в Ленинграде, у старшей сестры Марии. Сестра жила за Невской заставой, на улице с названием «2-й Луч». Именно здесь Лиду и застала война.

– Было солнечное утро, – вспоминает Лидия Аверьяновна начало войны, – мы радовались (а в 1941-м у Марии были уже свои дети семи и четырех лет), куда-то собирались, спешили. Когда объявили то страшное известие, мужчины без повесток отправились в военкомат. Так было и с мужем сестры – единственным мужчиной в нашем доме. «Я скоро вернусь», – обещал он Маше. Никто тогда даже и не представлял, на сколько долго затянется война и какие испытания ждут нас впереди.

Муж Марии Аверьяновны пройдет всю войну. Работая водителем, будет первопроходцем по Дороге жизни – первым в колонне автомашин, доставляющим продукты в умирающий Ленинград. От злости сжав зубы, он всегда, не раздумывая, садился за баранку полуторки и прокладывал дорогу, по неокрепшему льду, часто под обстрелами, другим. Там, в Ленинграде, была его семья, поэтому раздумывать не приходилось…

Три брата Лидии Аверьяновны погибли на той войне. Сергей Аверьянович Аверьянов (1916–1942) был моряком-балтийцем, пропал без вести в июле 1942 года на Финском заливе. Остался жив только Петр, да и то по причине серьезного ранения еще в Финскую.

Лиде было 14, когда Ленинград был взят в кольцо блокады. Память сохранила то нечеловечески тяжелое, страшное, но великое время. Казалось, весь город высыпал на возведение оборонительных объектов. Силы от голода таяли с каждым днем, а люди, не щадя себя, работали. И она вместе со сверстниками, была рядом со взрослыми.

Еда в Ленинграде быстро закончилась. Сестра приносила четыре (по количеству едоков в семье) маленьких кусочка чего-то отдаленно напоминающего хлеб, состоящего из отрубей, мякины и целлюлозы. Лидия Аверьяновна помнит, как она с маленькими племянницами ждала этот хлеб. Сразу его не ели. Сестра, мудрая женщина, делила каждый кусочек весом по 125 граммов еще на три части, с палец толщиной. Это был и завтрак, и обед, и ужин.

А однажды Лида сама отправилась с карточками за хлебом. Эпизод, увиденный тогда, потряс ее воображение: человек, тащивший зубами бездыханное тело. Когда она вышла из магазина, оба были мертвы.

Отопления в городе не было. Для печки нужны были дрова. Лидия Аверьяновна вспоминает, как однажды они с сестрой отправились искать топливо. Нашли какие-то веточки, сучки, но Лида отморозила ноги. Начали гнить пальцы. Помог старый бабушкин рецепт – марганцовка. В течение длительного времени девочка прикладывала к пораженным участкам пропитанную раствором тряпицу, тем и спаслась.

А потом началась цинга: зубы шатались и выпадали, ноги не гнулись – так сказывалась нехватка витаминов. Ели дождались весны, когда появилась зеленая травка. Лебеда и крапива считались деликатесами. Весной 1942-го даже верхний слой почвы, на которой что-то росло, снимали, заваривали, сцеживали и пили этот отвар с земляным налетом.

Страшно было выходить утром на общую в коммунальной квартире кухню – туда выносили тех, кто умер ночью. Однажды она увидела там мальчика Колю, с которым играла накануне. Он был младше Лиды.

– Мы, как могли, – продолжает Лидия Аверьяновна, – помогали взрослым: рыли окопы, сбрасывали с крыш зажигательные бомбы. Помню, когда наступила весна, то перед нашими глазами предстала страшная картина: из-под снега вытаяли трупы. Они были везде, на каждом шагу. Все боялись, что начнется эпидемия, но этого не случилось. Еле живые убирали трупы с улиц. Мы забрасывали умерших на машины и свозили на Пискаревское кладбище.

Смерть в обессиленном Ленинграде стала частью жизни. Смерть подстерегала на каждом шагу. Умирали от истощения, погибали от бомбежек, во время которых научились двигаться по-пластунски.

В 14 лет Лида больше походила на старушку: обтянутое кожей маленькое, сгорбленное тельце, изможденное лицо. Было страшно, что кто-то не выдержит и сдаст город. Но, несмотря ни на что, ленинградцы стойко переносили выпавшие на их долю суровые испытания.

Когда вскрылась Ладога, семью Лиды эвакуировали. Недалеко от берега катер, везший обессиленных людей, начал тонуть. Людей вылавливали из воды и грузили в машины. А потом долго везли в товарных вагонах. По дороге многие умирали.

Счастливый момент, когда Лидия оказалась на родной земле, запомнился на всю жизнь. Бежецк в то время называли второй Украиной: здесь не было боев, здесь был хлеб. Лидия Аверьяновна вспоминает, как, зайдя в дом родственников в деревне, увидела чугунок с картошкой. Вареная «в мундире» – что может быть желаннее после такого нечеловеческого голода…

– Не хочу, чтобы вы такое пережили, – говорит Лидия Аверьяновна, обращаясь к школьникам. – Живите до ста лет, учитесь хорошо, цените мир и спокойствие, любите и берегите свою родную землю.

Куда бы судьба ни забрасывала Лидию Аверьяновну после войны (а она жила и в Ростове - на - Дону, и в Ленинграде), она всегда мечтала вернуться домой, в бежецкий край.

– Моя земля здесь. Отсюда мои корни, – заканчивает разговор пожилая женщина и с волнением добавляет: – Я не боюсь возраста, я люблю жизнь.

*  *  *

Источник: Ягольницкая Г.В. Свидлер Лидия Аверьяновна. [Некролог] / Г.В. Ягольницкая. – Бежецкая жизнь. – 2019 г. – №47 (28 ноябр.). – С. 9. – (Скорбим, помним)

Родилась 2 сентября 1926 года на хуторе Рыхлица, д.Раславково Фралевского сельского совета в многодетной семье. Рано умерла мама, а затем, когда ей было 7 лет, трагически погиб и отец. Маленькую Лиду забрала старшая сестра в Ленинград. Затем война, блокада, страшный голод, холода, цинга. Замерзшие трупы людей лежали на улицах, в парадных домов, в квартирах. Крысы. Начался каннибализм, люди сходили с ума от голода. В этих тяжелых условиях началась в 1941 году ее трудовая деятельность. Работала в 15 лет «на заводе, копала окопы, сбрасывала с крыш и тушила зажигательные бомбы, помогая ковать победу над фашистами. После прорыва блокады Лиду, опухшую от голода, с отмороженными ногами эвакуировали. Она опять приехала на родину в Бежецк, где и продопжила свою трудовую деятельность. С 1955 гада Лидия Аверьяновна начала работать на станции Бежецк в должности весовщика и заведующей грузовым двором. На железной дороге она проработала 41 год, пользовалась большим уважением у начальства и подчиненных. Много лет проработала секретарем партийной организации станции Бежецк. Принимала активное участие во многих городских мероприятиях. Лидия Аверьяновна была удостоена почётного звания «Ветеран войны», «Ветеран труда». Награждена правительственными наградами: «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», знаком «Жителю блокадного Ленинграда», медалью «50 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.с», медалью «60 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», медалью «65 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.», медалью «70 лет победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гт», памятным знаком Санкт-Петербурга в честь 70-летия полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, знаком «Фронтовик 1941-1945 г.г.», многократно награждалась почетными грамотами за доблестный труд. Проводила большую работу по патриотическому воспитанию молодёжи в учебных заведениях.

БЫЧКОВА  ГАЛИНА  ИВАНОВНА

Источник: Сигова В. Спасла дорога жизни / В. Сигова. – Бежецкий вестник. – 2020. – № 13 (16-22 апр.). – С. 6. – (Старшее поколение)

Галина Ивановна Бычкова родилась за три года до начала Великой Отечественной войны. Папа – кадровый военный, в семье четверо детей. Жили в большой квартире с печным отоплением в центре Ленинграда. С началом войны отец ушёл на фронт, был на передовой. Для семьи настали тяжёлые времена. Все собирались в одной комнате у печки, которую топили мебелью. В конце марта 1942 года продуктовые карточки перестали выдавать, требовали, чтобы семья эвакуировалась: мама ждала ребёнка. Родных в тылу не было, семья всё откладывала отъезд. Отец попросил жену, чтобы везла детей в Казахстан, где жили его родственники.

Уже по таявшему льду Ладожского озера семья уехала из осаждённого Ленинграда. Галя помнит, что сидели в кузове машины, тесно прижавшись друг к другу. За ними ехала другая «полуторка». На небе появился; самолёт и стал сбрасывать бомбы. Одна из них попала в машину, которая шла следом. Ледяные брызги осыпали людей, все громко кричали от страха. Галя с семьёй благополучно добрались до берега.

Девочка помнит, что приехали в большой город (это была Вологда). Всех посадили за большой стол, дали тарелки, а на стол поставили огромный таз с манной кашей. Все ели и плакали от счастья – от такой вкусной и обильной еды люди отвыкли.

В Казахстан ехали в теплушках, добрались до родственников только летом. У бабушки была корова, огород. Для девочки было неожиданностью увидеть кучи помидоров. На овощах, фруктах беженцы поправили своё здоровье.

После снятия блокады семья. вернулась в Ленинград. Дом, где они жили, был разбомблен. Приехавших поселили в огромном монастыре. Семьи друг от друга отгораживались простынями. Вернулся отец, снова получили квартиру.

После окончания школы Галина поступила в химико-технологический техникум. Вот где проявилась активность девушки, её неуёмная любовь к жизни! Участвовала в художественной самодеятельности. В спектаклях играла главные роли, пела, танцевала. Посещала секцию фигурного катания, занималась спортом. За хорошие показатели по стрельбе получила значок «Юный стрелок». Часто бывала в горах Крыма и Кавказа. Имеет значок «Турист СССР». За большую общественную работу избиралась Делегатом областной комсомольской конференции.

Группу выпускников техникума распределили на завод в город Омск, а предприятие отправило молодёжь на целину. Несколько месяцев Галина с подругами трудилась на бескрайних полях Казахстана. На химическом заводе в Омске девушка работала лаборанткой. Очень скучала по семье, родному городу. Вернулась в Ленинград, устроилась в Государственный институт Прикладной химии, где проработала до выхода на пенсию, начав с должности лаборанта и закончив инженером-диспетчером. Были вредные условия труда, поэтому на пенсию вышла в 45 лет. Работала добросовестно, продолжала быть активисткой.

За многолетний труд награждена медалью «Ветеран труда», почётным знаком «Ветеран труда Государственного института Прикладной химии». Грудь Г.И. Бычковой украшают юбилейные медали, почётные знаки.

Галина Ивановна – коренная ленинградка, в сельской местности не бывала. Подруга лётом в отпуск ездила к родителям в село Еськи Бежецкого района. Она постоянно приглашала приятельницу посетить, как она говорила, «благословенные места». Галина Ивановна приехала в знаменитое своим хором село и влюбилась в красоту природы, гостеприимных, отзывчивых жителей. Купила в Еськах домик, и вот уже более 30 лет проживает в нашем краю. Никогда раньше не имевшая дела с деревней, Галина Ивановна завела скотину и огород. Особенно полюбила цветы. Принимала участие в районной выставке букетов, имеет благодарность от отдела культуры. Несколько лет назад Г.И. Бычкова, как блокадница получила в Бежецке квартиру. Любовь к деревенской природе каждое лето тянет её в Еськи, где до сих пор сажает огород и общается с местными жителями. Она очень гостеприимный человек, к хлебу у неё на подсознательном уровне уважение и бережное отношение.

Несмотря, возраст, Галина Ивановна, любит жизнь, с оптимизмом смотрит в будущее.

ЗЕЛЕНИНА АЛЕКСАНДРА КОНСТАНТИНОВНА

Источник: Сигова В. Два года в блокадном Ленинграде / В. Сигова. – Бежецкий вестник. – 2020. – № 2 (23 - 29 янв.). – С. 1. – (27 января – День снятия блокады)

Люди, пережившие тяжелейшие военные годы, желая близким здоровья, обязательно добавляют и «мирного неба над головой». Те, кто пережил блокаду Ленинграда, пожелают вдоволь вкусного хлеба. Я встретилась с  Александрой Константиновной Зелениной, которая в течение двух лет жила с тётей в замерзающем, окруженном врагами городе без родных и знакомых после тяжелейших операций.

Родители Шуры были «двадцати пяти тысячниками». Папа – инженер-строитель, мама –учитель иностранных языков, были отправлены в начале 30-х годов для установления в этой республике социалистического порядка, повышения культуры населения. Отца не стало, когда девочка была совсем крохотная, а маму убили басмачи, едва Шуре, исполнитесь 4 года. Сиротку взяла к себе тётя Неонила Матвеевна Крылова, учитель начальных классов. Шура называла её мамой.

В 7 лет девочка тяжело заболела. Выяснилось, что помочь могут в Ленинграде. Тётя с племянницей из Киргизии (г. Фрунзе) поехали в далёкий северный город весной 1941 года. Лечение лимфатических узлов оказалось очень сложным и длительным. Врачи сделали несколько операций. Началась Великая Отечественная война, лечение продолжалось. Тётя была с Шурой, но очень беспокоилась о своей семье: о восьмилетней дочке и муже, которые остались во Фрунзе. Во время войны питание в больнице стало очень скудным. Девочка помнит крошечный кусочек хлеба на день, который она лизала.

Память сохранила отдельные эпизоды жизни в блокадном Ленинграде. Живут в большой, но холодной комнате. Изредка топят печку буржуйку и тогда к ним приходит много людей, протягивают руки к теплу, пытаясь согреться.

Ещё воспоминания. Выходят из дома, спускаясь по широкой лестнице. Тётя сказала, что здесь живет Жданов, первый секретарь Ленинградского обкома партии. Щура с бутылочкой, тётя с авоськой, где лежит тара для воды. Идут к колонке. Около неё огромная молчаливая очередь, вода течёт тонкой струйкой. Перед колонкой высокая наледь. Девочка взбирается, наполняет бутылочку, начинает спускаться и падает, вода разливается. Снова приходится занимать и выстаивать длинную очередь.

Помнит Александра Константиновна бомбоубежище, куда спускались во время бомбёжек, людей, с трудом везущих санки с умершими родственниками, завернутых в простыни.

Постоянное чувство голода, когда невозможно было уснуть, и она тихо плакала.

Вот что еще осталось в памяти: они с тётей в грузовике, в котором тесно прижавшись друг к другу, сидят много людей. Машина едет по замёрзшему озеру. Потом Шура узнает, что это была «Дорога жизни». Кругом взрывы, всех сидящих в кузове осыпает колючими ледяными брызгами. Как добрались до Киргизии, девочка не помнит. Очнулась она под тёплыми лучами солнца во Фрунзе. Думаю, только ангел-хранитель помог им выжить в чужом месте, без родных и знакомых.

Несмотря на тяжелейшие испытания в детстве, голод, лишения, школу, а затем и фельдшерско-акушерский техникум окончила успешно. Училась 4 года, студентов готовили работать, в медицинских пунктах на должности врача-терапевта. Три года Александра трудилась в сельской больничке, где лечила жителей аулов, принимала роды, даже удаляла зубы. Вернулась во Фрунзе, познакомилась, а позже вышла замуж за прекрасного человека – летчика первого класса, с которым прожили 55 лет в любви и согласии. Эдуарда Дмитриевича перевели по службе в Россию, со временем оказались в Бежецке.

Большего 20 лет семья Зелениных служила в Дорохове. Александра Константиновна работала в санчасти, лечила личный состав. Состояла в партии, пела в ансамбле, была режиссером и ведущей праздников. Сын Владимир радовал хорошей учебой и примерным поведением. Время жизни в части Александра Константиновна вспоминает как самое счастливое и насыщенное интересными событиями. Муж по окончании службы в Дорохове был военным представителем на заводе «Старт», затем трудился в райисполкоме.

Александра Константиновна сохранила обаяние, покоряет при встрече живостью ума, щедростью сердца. В ней есть драгоценные жемчужины, определяющие её характер: любовь ко всему прекрасному, к людям. Она имеет много, наград: медали «Ветеран труда», «Житель блокадного Ленинграда», «В память 300-летия Санкт-Петербурга», все юбилейные, памятные знаки в честь освобождения Ленинграда от фашистской блокады, звание «Ударник коммунистического труда».

Александра Константиновна в курсе всех событий, читает газеты, разгадывает кроссворда, смотрит любимые телевизионные передачи. Сын, невестка, которую она считает дочкой, внуки, правнуки часто с ней встречаются, получают дельные и мудрые советы.

Президиум Бежецкого районного совета ветеранов желает Александре Константиновне Зелениной и всем, кто пережил годы блокады доброго здоровья, благополучия, тепла, уюта, приятных встреч с родными и близкими.

КОЛЕСНИЧЕНКО ПАВЛА МАТВЕЕВНА

Источник:

• Колесниченко В. Молодость, опаленная войной / В. Колесниченко. – Бежецкая жизнь. – 2015. – № 46 (26 ноябр.). – С. 4. – (29 ноября – День матери)
• Колесниченко В. Молодость, опаленная войной / В Колесниченко.  –  Бежецкая жизнь. – 2015. – № 47 (3 дек.). – С. 6. – (Житейские истории)

Когда моя мама, Павла Матвеевна Колесниченко, была жива, я слышала из ее уст много рассказов о блокадных мучениях, выпавших на ее долю в течение всех 900 дней фашистской осады Ленинграда.

Родилась она в 1919 году. После Градницкой семилетки поступила в Бежецкое педагогическое училище, по окончании которого в 1939 году была направлена в село Присеки преподавать географию, а параллельно сдала экзамены в Ленинградский педагогический университет. Училась, естественно, заочно. В 1940 году, сдав зимнюю сессию, она с подружками пошла на танцевальный вечер в Дом офицеров. Чернявый курсант танцевал с ней несколько раз. Говорили обо всем и ни о чем. Мама даже имени его не спросила: И каково же было ее удивление, когда месяц спустя он появился в Присеках с предложением выйти за него замуж (оказывается, он окончил в тот год военное училище, получил звание лейтенанта, был направлен в ленинградскую воинскую часть политруком и по условиям того времени должен был жениться). А что скажет мама (моя бабушка)? Поехали в Сулежку за благословением. И, возможно, не было бы его, если бы Роман (так его, оказывается, звали) не протянул старушке валенки – подарок, которому в те годы цены не было! «Чево тут думать, иди за нево, чай, валенки привез», – сказала она, нисколько не сомневаясь в незнакомом человеке. Расписались в сельсовете, собрали скромный столик, отметили это событие с родственниками и уехали. Вот так моя мама оказалась в Ленинграде.

Из воспоминаний мамы:
«В 1941 году кадровым военнослужащим были отменены очередные отпуска. Шепотом говорит друг яругу, что война будет. Все идет к этому.
22 июня было жарко до духоты. Я вместе с другими женами офицеров военного городка стояла у КПП – собрались поехать на велосипедах купаться. Был полдень. По радио звучала бравурная музыка. Вдруг в динамике послышался треск. Потом стало тихо. И, как гром среди ясного неба, тревожный голос диктора зачитал экстренное правительственное сообщение, из которого стало ясно, что началась война! Так закончилась мирная жизнь. Поначалу никто не знал, как все будет, но ясно было лишь одно, что на карту поставлена жизнь страны. Эта война стала самой страшной из всех, какие были до неё.
Вскоре сгорели Бадаевские склады с основным продовольствием для ленинградцев. Зарево полыхало несколько дней. Его было видно даже за пределами города. Ходили слухи, что это диверсия. Нас, жителей, мобилизовали на строительство оборонных сооружений – рыли противотанковые рвы, ставили «ежи», возводили на улицах баррикады. Силы пока еще были».

К началу сентября немцы вплотную подошли к городу и окружили его, а в сентябре замкнулось блокадное кольцо. Они думали быстро овладеть северной столицей, поэтому даже стали раздавать пригласительные билеты в ресторан «Астория» на торжественный банкет по случаю взятия города. Но планы их рухнули.

Из воспоминаний мамы:
«Кроме почти нескончаемых вражеских бомбежек пришли голод и холод. Жизнь становилась все труднее. 20 ноября суточная норма выдачи хлеба снизилась до 250 граммов для рабочих и 125 для служащих. Слабело сердце, усиливался мороз, на улицах стали появляться трупы. Было жуткое состояние, когда однажды, выходя из бомбоубежища поспе артиллерийского обстрела, впервые увидела много валяющихся на улице людей. Вой сирен «скорых», стоны раненых, неестественные позы молчащих, и ...моя беспомощность. Чем могла помочь? Да и медработники просили не мешать, если нет медицинского образования. Это были самые тяжелые дни блокады. Позже на политбеседе нам привели страшную цифру: за январь и февраль 1942 года в Ленинграде умерло 199187 человек».

В начале лета 1942 года началась эвакуация жителей и в первую очередь маленьких детей из дома малюток. Однажды, проходя по берегу Невы, видела, как в две огромные баржи, в которых сидели детишки в белых панамочках, угодили бомбы. Переломившись пополам, баржи в считанные минуты ушли под воду, и только панамочки еще долго прибивало течением к берегу, напоминая об этой трагедии.

Снабжение города и войск все-таки было налажено через Ладожское озеро по так называемой «Дороге жизни» – единственной транспортной магистрали, связывавшей с сентября 1941 по март 1943 года блокированный Ленинград с тылом страны. В период навигации – по воде, зимой – по льду. Обе зимы выдались настолько морозными, что позволял многотонным машинам идти практически непрерывно. Проруби, образовывавшиеся после взрывов бомб, замерзали быстро. Но бомбили в этом районе не так интенсивно».

Не везде в годы войны продолжали работать школы. В Ленинграде они находились в бомбоубежищах. Днем мама преподавала, а вечерами д-журила на чердаке или на крыше, большими щипцами сбрасывая вниз зажигательные бомбы, где их тушили нижние дежурные. Хлеб получала по карточкам, занимая очередь с вечера. Но и он не всегда был – то возчика по пути убьет, то пекарня сгорит.

Из воспоминаний мамы:
«Весной 42-го года я стала ходить на колхозные поля собирать мороженую картошку, которую разрывами бомб разбрасывало по поверхности. Так что и копать не надо было. Появилась первая зелень – лебеда, одуванчики, мать-и-мачеха. Варила травяные супы, щавелевые щи с грибами. Все это было неплохим подспорьем к блокадному рациону.
Но не только о еде думали тогда ленинградцы. Узнав из афиш, что 9 августа 1942 года в Ленинграде впервые прозвучит знаменитая героическая Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича, они не задумываясь, отдали за билет драгоценный кусочек хлеба и даже дневной паёк. Ленинградской артиллерии тогда был дан приказ: в этот день подавить огонь немцев так, чтобы вечером их пушки молчали. Так получалось – все 80 минут, пока звучала симфония, в городе стояла тишина».

У меня хранятся пожелтевшие фотографии. На одной из них (20 мая 1942 г.) мама сидит с гитарой. Лицо одутловатое – пила много воды, чтобы утолить голод. На другом снимке она стоит в военной форме. Подпись на обороте «Ленинградский фронт. Июль 1942 года. Политрук  Лебедев А., ряд. Павлов, Литвин А. и я. Карельский перешеек, в/ч-4546». Мама говорила, что ее, как географа, брали на рекогносцировку местности. Возможно, на снимке запечатлен один из составов рекогносцировки. Здесь одутловатости уже нет, поскольку питание улучшилось. Да к тому же она научилась шить офицерские мундиры. За «ту работу тоже платили. На третьей фотографии запечатлен момент заседания группы ревпорядка в военном городке Осельки. Снимок датирован 43 годом. Из ее рассказа помню, что на этих заседаниях давались определенные задания. Каждый член группы имел свою территорию, на которой следил за порядком, за тем, чтобы не нарушалось затемнение по вечерам и ночам. Им вменялось в обязанность обходить квартиры для выявления умерших или истощенных до предела ленинградцев, задерживать мародеров, воров, предателей-сигнальщиков, указывавших на объекты бомбежек, и даже диверсантов.

Не смотря на мощные бомбардировки, голод и холод, население активно помогало фронту, и это не могло не сказаться на фронтовой обстановке – первый прорыв произошел на узком участке вдоль южного берега Ладожского озера в январе 1943 года, a спустя полгода, 25 июля, родился мой браг Владислав. Отец его 22 марта ушел с ополчением держать оборону города на Пулковских высотах и погиб там, не дожив по рождения сына всего четыре месяца. Вот фрагмент из письма мамы моей бабушке от 21 августа 1943 года: «Мама, мне тяжело сейчас. Вся отрада – Славик. Бедный сын, не будет знать своего отца».

Через год после первого прорыва 27 января 1944 года блокада с Ленинграда была снята окончательно, а к марту немцы были отброшены на сотни километров.

В июне стали возвращаться в родной город выжившие в эвакуации коренные ленинградцы и уезжать те, кто не смог выбраться из блокадного кольца. Мама вместе с моим отцом, вторым своим мужем Василием Васильевичем Колесниченко уехала на Украину – его родину, куда он был направлен на долечивание после ранения в Венгрии. Познакомились они в 44 году, когда он лежал в ленинградском госпитале. Мама хорошо шила, он заказал мундир, приходил на примерки, так и подружились, и в этом же 44 году зарегистрировались. Номер записи в ЗАГСе - 4. А на фронт отец ушел, прибавив сева два года и не доучившись в театральном училище. Служил в интендантских войсках. В 1946 году они приехали в Бежецк. Я родилась уже в Бежецке.

Моя мама была награждена 22 ноября 1943 года медалью «За оборону Ленинграда»; 30 сентября 1967 года – юбилейной медалью «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»; 10 октября 1969 года – юбилейной медалью «50 лет Вооруженных Сил СССР».

Из-за того, что во время блокады Ленинграда все документы сгорели и по другим объективным причинам, поступать в вуз после войны маме пришлось заново. В 1948 году она поступила в Ярославский государственный педагогический институт им. К.Д. Ушинского и окончила его в 1952 году по специальности «География», получив звание учителя географии средней школы. Работала в детском доме на Штабу, школе слабовидящих детей, школе-интернате, СШ №3,4,6, в школе рабочей молодежи.

Была членом КПСС, секретарем парткома в СШ №6, делегатом Бежецких городских партийных и профсоюзных конференций, училась на курсах повышения квалификации в Твери (тогда Калинине). Постоянно брала классное руководство, вела кружки по своему предмету. Последние годы была завучем по внеклассной работе в СШ № 6.

Из мирных воспоминаний: когда мама работала в шестой школе, часто устраивала выходы на природу, ежегодно в летние каникулы туристические поездки, как она говорила, по родной стране, а у нас дома всегда было много учащихся-сельмашевцев. Почти каждый день, приходя с занятий, я заставала заполненную ими комнату. Иногда они уже пили чай, иногда мне приходилось кипятить чайник. Это были дополнительные занятий по географии с желающими. А вот когда мама уже болела, но могла еще разговаривать, то целыми классами дежурили у кровати ее питомцы. Я с 1967 по 1971 год жила в Твери со своей семьей, потом вернулась в Бежецк, чтобы быть рядам с ней до ее ухода. Память о маме, кроме меня, сохраняют ее внуки: мой сын Евгений Александрович Цветиков (живет в Санкг-Петербурге) и сын «блокадничка» Роман Владиславович Разумовский (живет в Вологде).

САЗОНОВ  ЮРИЙ  ВЛАДИМИРОВИЧ

Источник: Цветкова Л. «Я это с болью вспоминаю...» / Л. Цветкова.  – Бежецкий вестник. – 2010. – № 3 (28 янв.- 3 февр.) . – С. 1. – (27 января – День снятия блокады Ленинграда)

Маленькая, плотно уставленная стеллажами с книгами, квартира супругов Сазоновых. На стенах портреты любимых поэтов, пейзажи и натюрморты, написанные хозяином, старые и новые семейные фотографии. Лидия Васильевна - хозяйка дома, хлопочет по хозяйству, заваривает для гостьи, то есть  для меня, чай по особому рецепту, а мы с Юрием Владимировичем беседуем. Его воспоминания уносят в далекие годы детства, в тяжелые блокадные дни.

Ю. В. Сазонов родился в 1928 году в Ленинграде. Житель блокадного Ленинграда, веиеран войны, веиеран труда, заслуженный работник культуры России.

- Мы с мамой жили на Греческом проспекте в маленькой комнатке коммунальной квартиры. Мамочка растила меня одна и очень много работала, но мы находили время ходить в театры, а вечерами часто читали стихи. Особенно ей нравился Лермонтов. Был я очень болезненным мальчиком и летом меня отправляли за город подальше от душного Ленинграда. В июне 1941 года я также отдыхал на даче. Как только объявили войну я на поезде отправился домой. Около станции Дно наш состав начали бомбить. Хорошо помню, что все куда-то бежали, земля разрывалась повсюду. Но, на удивление, а может быть по незнанию или по детской глупости, мне совсем не было страшно. Я даже принес домой осколок бомбы, чтобы показать маме.

Налеты на город были частыми. Все жильцы дома в это время бежали в бомбоубежище, а мы, пацаны, на крышу гасить и сбрасывать "зажигалки". Ближе к осени маму послали рыть окопы, где она простудилась и заболела. Наступило тяжелое время - зима 41-го. Мамочка уже не вставала, и мне приходилось ходить за хлебушком самому. Благо магазин находился в нашем доме. Ведь сил у меня, 13-летнего мальчика с диагнозом дистрофия 2-й степени, не было. Самое страшное воспоминание - это то, что, спускаясь по лестнице, приходилось перешагивать через трупы, а их с каждым днем становилось все больше.

В нашей комнатушке поставили "буржуйку". Я маленьким топориком отрубал досочки от старинного дубового шкафа и топил её, растаивая собранный во дворе снег. 125 граммов кислого, вязкого, синего на цвет кусочка хлеба не хватало истощенным больным людям. Вспоминаю, как в соседней комнате истошно плачет малыш. Когда заглянули туда, увидели страшную картину: годовалый ребенок ползает по умершей матери. Молодая семья, жившая в нашей коммуналке, забрала малыша к себе. Наверное в тот момент я очень испугался за маму и побежал в больницу просить, чтобы её полечили. Не знаю, какие просьбы или мольбы маленького мальчика помогли, но маму все-таки увезли в больницу. Я навещал её. А дожив до весны, стал собирать лебеду, добавляя в неё щепотку соли, и нес в качестве витаминов мамочке.

Жил я один. Однажды утром, взглянув в зеркало, увидел там "черный скелет" и упал в обморок. Очнувшись, понял: надо как-то выживать! Я пошел учиться в ремесленное училище на слесаря по металлу. Там давали паек. Правда, мы больше работали, чем учились. В основном, красили бомбы в зеленый цвет, а летом работали в совхозе "Ручьи" на прополке овощей. Жевали любую попавшуюся траву вместе с землей. Тогда начались инфекционные заболевания. Мою маму вместе с госпиталем эвакуировали в Башкирию. Я  продолжал работать и учиться. Выживать в столь сложной, трагической ситуации нам, ленинградцам, помогала великая вера в Победу, в наших солдат и огромная сила искусства: поэзия и музыка Великой Отечественной войны. Все дни блокады в Ленинграде работало радио. Мы слушали замечательную музыку наших композиторов и стихи поэтов. Как мне кажется, во время войны чувства обостряются и звучат с особой силой.

Юрий Владимирович читает мне стихи замечательной ленинградской поэтессы Ольги Берггольц, написанные в 1942 году, "Балладу о черством куске" и др.  На его глазах появляются слезы. Так велика глубина пережитого. Так искренне выражены чувства в стихах поэтов войны, переживших вместе с уставшими, голодными и измученными людьми 900 дней блокады. Лидия Васильевна принесла нам крепкий душистый чай. Наш разговор перешел в другое русло. Мы стали говорить о деле всей жизни Юрия Владимировича - театре. После войны молодой Юрий уехал к маме. Работал на авиационном заводе токарем и в перерывах читал для коллег стихи и монологи. Затем поступил в уфимское педучилище, посчитав, что профессия педагога намного значимее, чем актера, хотя тяга к театру была непреодолимой. В это время он подрабатывал рабочим сцены в уфинском театре, часто ночевал там. На 2-м курсе Ю.В. Сазонов перевелся в ленинградское педучилище, где обучались дети блокады. В это же время стал заниматься в I народном театре, что вскоре плохо сказалось на учебе. Но педучилище закончил.

По зову сердца  поехал в сельскую школу, где проработал 6 лет учителем начальных классов, затем преподавателем русского языка и литературы, одновременно учился на филосовском факультете в университете. И каждый день за 3 километра ходил в районный Дом культуры заниматься в театральном коллективе. Там он познакомился со своей единственной любовью - учителем химии и биологии Лидией Васильевной. 6 мая этого года супруги Сазоновы отметят бриллиантовую свадьбу. На сегодня у них двое детей, 5 внуков, 2 правнука.

Вся дальнейшая жизнь Ю.В. Сазонова связана с театром. Он закончил Ленинградский театральный институт, где учился у Товстоногова, вместе с актерами Юрским, Виторганом, Фрейндлих. Более 30 лет работал Юрий Владимирович режиссером и актером в разных театрах страны. В нашем городе Ю.В. Сазонова знают и взрослые, и дети. Его детский театр занимал первые места в области, а литературные вечера  собирают множество любителей поэзии. Хочется пожелать супругам Сазоновым огромного счастья и крепкого здоровья.

Прощаться с этими удивительными, замечательными людьми не хотелось. Столько теплоты и искренности подарили мне они за столь короткий визит. Спасибо вам, добрые, милые люди!

Дополнительно: материал о Сазонове Ю.В. на сайте нашей библиотеки