"Эпизоды военного детства"

В год 75-летия Великой Победы сотрудники Бежецкой библиотеки им. В.Я. Шишкова провели большую работу по сбору воспоминаний читателей библиотеки - детей войны. Этот материал является продолжением книги, изданной библиотекой в 2015 году. Эпизоды военного детства : воспоминания бежечан - детей войны, читателей библиотеки Файл в формате pdf предоставляется для прочтения в электронном читальном зале или его можно заказать по электронной почте bezhlibrary@yandex.ru.

Презентация книги «Эпизоды военного детства. Воспоминания бежечан – детей войны, читателей библиотеки» состоялась 29 сентября 2020 года в центральной библиотеке им. В.Я. Шишкова на  открытии выставки «ТВЕРСКАЯ КНИГА  2019 – 2020».

Эпизоды военного детства : воспоминания бежечан - детей войны, читателей библиотеки / составитель: Г. А. Воронина ; художник Вячеслв Розмин ; редактор С. В. Бривер. - Бежецк : Бежецкая библиотека им. В. Я. Шишкова : Бежецкое краеведческое общество, 2020. - 139, [1] с.
Эпизоды военного детства : Воспоминания бежечан - детей войны, читателей библиотеки / [сост. Г.А. Воронина ; компьютерная верстка Т.Г. Петрова] ; Центральная библиотека им. В.Я. Шишкова. - Бежецк, 2015. - 74 с. : портр. - 70-летию Победы посвящается

Худож. В. Розмин

Поколение детей войны – её последние свидетели. Тем ценнее для потомков эти страницы памяти, собранные нами; эти первоисточники, без которых летопись Великой Отечественной войны не может быть полной. Получился дневник детской памяти, каждая история которого напомнит миру о том, что детство и война – понятия несовместимые.

СОДЕРЖАНИЕ:

Фрагмент книги "Эпизоды военного детства".

«Я не участвовал в войне,
война участвует во мне…»
Ю. Левитанский

Мне было 12 лет, когда началась война. Наша семья жила в г. Бежецке на улице Остречинской в доме № 24. Сюда мы переехали в 1933 году из деревни Городок. Дом был новый, двухэтажный, жили четыре семьи: на втором этаже Будины и Рыжовы, а на первом жили мы и Веселовы. В доме было четыре Ивана (Рыжовы: Иван – отец и сын, Будин Иван и Волков Иван), и моя мама шутила – у нас Иванов, как грибов поганых. Детство было беззаботным и счастливым. Жили мы дружно.

22 июня 1941 года, утром, к нам пришёл сосед Иван Рыжов. У них была радио-тарелка, и он обычно обсуждал новости с моим отцом. Я запомнил его испуганный взгляд: «Иван, война!». Отец спросил: «С кем?». «На нас напали немцы», - ответил Рыжов. Отец задумался: «Это серьёзно». Он уже был на Гражданской войне, воевал с финнами.

Недели через две отца вызвали в военкомат, сказали, что забирают на фронт. Помню, как дома шли сборы. Ночью мы не спали, мама укладывала вещи. У военкомата было много народу – кого провожали, и кто провожал. В памяти остались шумные проводы: наказы, наши обещания, слёзы, поцелуи. Наше поколение почти не знало слово «папа».

Дома осталась мы - мама и четверо детей. Старшая дочь Капа, ей было 15 лет, училась в сельскохозяйственном техникуме, я был учеником пятого класса первой школы на Ново–Конюшенной улице, младшие брат и сестра учились в начальной школе. Моими любимыми предметами были история и литература. Даже сам писал стихи, но мальчишки стали дразнить поэтом, и про стихи я забыл.

Школа была двухэтажная, наш класс находился на втором этаже, моя парта была у окна. В первую осень войны учеников ходило мало: у кого были родственники в деревне, ребят отправляли подальше от города. Школьные задания писали на обоях: мы дома резали бумагу, сшивали листы и делали тетрадки. Выдавали и в классе тетрадки. Чернила делали из сажи.

В школе висели плакаты: «За Родину! За Сталина!», «Смерть фашистским захватчикам!». Учили стихи; большинство стихов, в выразительной форме, было про Сталина. Мы знали: только Сталин, мудрый вождь, поможет разбить фашистов.

О детстве счастливом, что дали нам,
Весёлая песня, звени!
Спасибо великому Сталину
За наши чудесные дни.

Помню еще: «Ежов – зоркоглазый и умный нарком, он сел на коня и поехал на фронт».

Навсегда в памяти осталась бомбёжка нашей школы. Около школы была МТМ (машинотракторная мастерская), поэтому там стояло много техники. Шёл урок математики, вдруг послышались звуки зениток, я выглянул в окно – вижу, как водитель одной из машин упал на землю и пополз в канаву. И раздался сильный удар – полетели стёкла, запрыгали парты. Взрывной волной меня кидает в противоположную сторону. Я выскочил из класса: в конце коридора было светло и торчали бревна крест-накрест, кто-то кричал – давайте все в бомбоубежище. Бомба попала в край школы и обрушила часть здания. Осколком стекла (а я сидел у окна) мне порезало руку. Я побежал домой, мама сидела за машинкой и шила, я говорю: «Школу разбомбило», а у самого зубы стучат. Мама заплакала. Потом я узнал, что в школе были погибшие и раненые. Я всегда думаю, если бы бомба попала в середину, меня уже давно бы не было. Вскоре я перешел учиться во вторую школу.

При воспоминании о войне оживает моё постоянное чувство голода. В войну кусок хлеба был на вес золота. Есть хотелось постоянно. И порой мне до горечи делалось обидно, что до войны у нас столько было хлеба – целые буханки, а я всё ел без хлеба.

В городе ввели карточную систему – 300 граммов хлеба получали иждивенцы, 500 граммов давали рабочим. Еды не хватало, но у нас была кормилица корова, мы звали ее Малёнка. Помню, как мама ходила в базарные дни (с мешком и веничком) за остатками сена, чтобы потом накормить корову. На рынок приезжали торговать колхозники на лошадях из ближайших деревень, и оставалось сено. На нашей улице было целое стадо коров, и выгонял его на берег реки Мологи пастух, был даже подпасок. Ходил и я пасти коров вместе со своими собачками: рыженьким Бобиком и Динкой.

В деревне Дубровка жили наши бабушка Татьяна и дед Сергей. Дед был плотником первоклассным, имел большой авторитет в деревне; никогда не воевал, потому что был единственным ребенком в семье, как раньше говорили, одинец. Мы, дети, часто ходили к ним поесть – картошечки, хлебца, атак как дома были жернова, приносили из деревни и зерно, потом мололи муку и пекли хлеб в русской печи, до сих пор помню, как вкусно пахло свежим ржаным хлебом! Хлеб таял во рту, как сахар. Любили и деревенские праздники, несмотря на войну. Особо отмечали весной Егорьев день. В гости звали родственников, на улице было гулянье, даже нанимали баяниста. Летом все ходили за ягодами. За всю войну я ни разу досыта не наелся.

Зима в сорок первом была ранняя и крутая, холодная, топить печь стало нечем, мы с мальчишками ходили на станцию смотреть, где разгружали дрова. Конечно, составы охранялись, но мы разбивались на группы и следили за сторожем; как только он отходил, хватали плахи и убегали. Дома разрубали эти плахи и топили печь. Бегали на станцию смотреть, как ехали раненые с фронта и солдаты – на фронт. Нам мальчишкам, хотелось купить оружие и пойти сражаться с фашистами. Все мальчишки рвались на фронт. Когда вокзал разбомбили, мы ходили искать вещи, может одежду какую найдем, или чего-нибудь для себя, для интереса. Мы ведь были дети военных лет, и, конечно, играли «в войну», «казаки-разбойники», лапту. Вспоминаю своих друзей детства – Ибадуллина Гаврю (жил напротив), братьев Берчиковых Владимира и Виктора, с которыми бегали играть в футбол на Кашинскую улицу, где было футбольное поле.

В годы войны в городе было много хулиганства. Создавались мальчишеские группировки, когда дрались «улица на улицу». Были и предводители-хулиганы. Так, на Гражданской улице был главный бандит по прозвищу Лёга, этакий Мишка Квакин из моей любимой книги А. Гайдара «Тимур и его команда», а на Всполье – Пыга (уже прошедший колонию) со своей группой, его боялись все. Я не входил ни в одну группировку, просто боялся тюрьмы. Нашим соседом был блатной Мишка Будин, он и рассказывал, какая страшная тюрьма в войну.

В Бежецк привозили эвакуированных из других городов. В 1942 году в наш дом, на второй этаж, приехали из Ленинграда мальчик моего возраста Костя Шмонов и его сестра Дуся. Мне хотелось учиться, но война не дала. Окончив седьмой класс, мы с Костей пошли на работу учениками столяра в Горпромкомбинат. По утрам я заходил за ним, и мы вместе шли на работу. Сразу получили карточку рабочего на 500 граммов хлеба. Платили, сколько заработаешь, но это было немного. С благодарностью вспоминаю своего учителя Бадалова Семена Ивановича, его не взяли на войну по возрасту. Под его контролем мы делали деревянные приклады к ружьям и винтовкам, которые отправляли на фронт. Делали и колеса для телег. Инструменты нам давали самые простые: молоток, зубило, напильник и сверло. Мы гордились своим маленьким вкладом в дело большой победы. Работали мы, мальчишки, на совесть, изо всех наших физических сил. Руки у нас были сбиты, все в болячках. Вместе с нами работали и старые мастера. Хочется вспомнить Худякова Гаврилу Дмитриевича, столяра со Штаба; Шарикова Петра с ул. Кашинской; Горохова, который ходил на работу из деревни Поддубиха. Трудились все: мальчишки, инвалиды, старые рабочие, которых не взяли на фронт. Там я проработал с 1943 до 1948 года, пока меня не забрали в армию. 

Всё время хотелось узнать, как там, на фронте? Читали бежецкую газету «Знамя коммуны», ходили к соседям слушать радио, письма от отца были редкими. Пришло письмо – значит, папа жив, можно без страха произносить вслух его имя. У мамы были старые фотографии с нашим отцом. Каждый вечер она сидела под светом лампадки и вспоминала. У мамы хранились все письма от отца. В письмах – абсолютная вера в грядущую Победу, непременную, неизбежную.

Отец вернулся осенью 1945 года. Мне казалось, он уходил на войну молодым, а перед нами стоял родной человек старшего возраста, в военной форме и с самодельным деревянным чемоданом.

Папа принес мне подарок – белый металлический портсигар, нужно было нажать на кнопку, и крышка открывалась.

Отец пришёл с войны с осколком в легких: воевал на Ленинградском фронте, был ранен под Великими Луками, где, по выражению военных историков, был свой «малый Сталинград». Этот осколок остался на всю жизнь, как горькая память о войне. Награжден медалью «За боевые заслуги» и медалью «За победу над Германией». Вернулись с войны и два брата отца: Гоня (Георгий) и Александр. Пришли и наши соседи Рыжовы, отец и сын, но отец вернулся инвалидом – был ранен в ногу.

В послевоенные годы в День Победы, 9 мая, отец вынимал из письменного стола плоскую коробку, доставал и разглядывал свои боевые награды, но к моему великому огорчению, никогда их не надевал.

Сейчас, когда уже прошло 75 лет после окончания войны, я смотрю на портрет своего отца в военной форме и вспоминаю строки: «А мой отец? Он как живой, в своей одежде боевой явился мне…»

* * *

Александр Иванович Волков известный в Бежецке мастер по дереву. В центральной библиотеке им. В.Я. Шишкова многократно проходили персональные творческие выставки мастера.