Люди науки: Орлова Елизавета Порфирьевна

Архив Е.П. Орловой музею передал в дар Юрий Анатольевич Цвиркунов, который в настоящее время проживает в г. Санкт-Петербурге.

В 1966–1971 гг. Юрий Анатольевич работал геологом в Корякском автономном округе на Камчатке, в Пенжинской экспедиции. Из письма Ю. А. Цвиркунова: «Пересылаю Вам найденные материалы из архива этнографа Е. П. Орловой, работавшей на Камчатке, Дальнем Востоке и Сахалине в 30-х гг. XX столетия... Я сам в 1966–1971 гг. работал геологом в Пенжинской экспедиции, и поэтому мне не безразлично культурное наследие, оставленное при изучении этого края». Юрий Анатольевич проживает в Санкт-Петербурге на ул. Димитрова, однажды он пошёл выносить мусор и около мусорных контейнеров обнаружил пакеты и коробки с документами и фотографиями... Это был архив Е. П. Орловой. Большое количество аннотированных самой Е. П. Орловой снимков, документы, многочисленные заметки, рисунки, дневники, рукописи — ценнейший архив этнографа. Вот что обнаружил Юрий Анатольевич брошенным у мусорных контейнеров! Трудно понять, каким образом архив оказался выброшенным и почему. Можно лишь только догадываться. Но то, что архив был выброшен в нужном месте и был обнаружен человеком, связанным с Камчаткой и понимавшим ценность своей находки, это неоспоримый факт. Архив в музей по просьбе Ю. А. Цвиркунова привезла его родственница Ирина Александров-на Проскина, которая живёт и работает на Камчатке ведущим бухгалтером Института космо-физических исследований и распространения радиоизлучения ДВО РАН.

Среди документов и фотографий, найденных Ю. А. Цвиркуновым, была часть документов, которые относились к исследованиям Е. П. Орловой и в других регионах Севера и Дальнего Востока. Их Юрий Анатольевич также передал по назначению — в Томский, Якутский и Санкт-Петербургский музеи. В январе 2012 г. сын Ирины Александровны Проскиной — Дмитрий приезжал на каникулы домой и привёз вторую часть архива, переданную Ю. А. Цвиркуновым. Вторая часть содержит записи, дневники, рукописи, планы экспедиций, отчёты и статьи докладов Е. П. Орловой, которые пополнили коллекцию музея.

Изучая архивные материалы Е. П. Орловой, можно проследить практически все её экспеди-ции на Камчатку. Вот, например, фотографии из первой экспедиции — поселения коряков и ламутов, женщины и мужчины, дети. Ламуты танцуют танец «Норгали», а на обороте пофамильно записаны участники танца. Фотографии студентов Дальневосточного техникума народов Севера, которые помогли составить учебники на своём родном языке. Большое количество рисунков ламутов и коряков Тигильского, Усть-Камчатского и Большерецкого районов, собранные в 1926–1927 гг. Е. П. Орловой. На них мы видим бытовые сцены из жизни коряков и ительменов, предметы быта и пр. Многие рисунки подписаны самими авторами — «Витя Соловьёв ученик 4-й группы; Николай Пешков ученик 3-й группы, Григорий Коерков» и др. Среди этих рисунков оказались и акварельные работы самой Елизаветы Орловой — окрестности с. Тигиль, р. Коханка близ с. Хайрюзово, р. Напана. Большое количество записей этнографа о количественном составе посещаемых селений, о верованиях и обычаях, все эти записи использовались для написания научных работ Е. П. Орловой.

Елизавета Порфирьевна Орлова принадлежит к старшему поколению этнографов школы Л. Я. Штернберга и В. Г. Богораза. Всю свою жизнь она отдала науке, более пятидесяти лет занималась этнографией народов Сибири и Дальнего Востока. Е. П. Орлова — учёный, этнограф, которая не только изучала и исследовала культуру и быт малых народов Севера, но и сама активно участвовала в переустройстве их жизни.

Родилась Е. П. Орлова 22 октября 1899 г. в г. Бежецке Тверской губернии (ныне Тверская область). В 1909 г. поступила и в 1918 г. окончила Бежецкую женскую гимназию с золотой медалью и до 1921 г. работала учительницей и заведующей начальной Хутор-Приютской школой Поречской волости Бежецкого уезда. В 1921 г. Е. П. Орлова уезжает в Петроград, где поступает в Географический институт, на только что открывшийся этнографический факультет, деканом которого стал профессор Л. Я. Штернберг.

Географический институт размещался в бывшем особняке одного из великих князей на набережной р. Мойки. Роскошные залы особняка были холодными. Студенты ходили в валенках, сапогах и чунях, а на лекциях сидели в шубах и пальто. Лекции по этнографии проходили в актовом зале, который был облицован дубом, с тяжёлыми дверями и массивными медными ручками. «Эти двери скрипели, впуская опоздавших, и студенты сочинили „поэму“, в которой были слова: „...о двери дубовые, двери старинные, зачем вы терзаете души невинные“» (Е. П. Орлова).

Первое общественное поручение Е. П. Орловой — назначение заведующей одним из студенческих общежитий. Хлопот было много: составить график дежурств, назначить на заготовку дров, принять и устроить вновь прибывших. Студенческая жизнь была нелёгкой. Питались очень скудно: 400 г хлеба в день, а на месяц выдавалось 200 г сахара, 2 кг круп и немного подсолнечного масла. Поэтому студенты частенько разгружали вагоны, работали везде, где можно подзаработать и продержаться. Жили трудно, но интересно, учились вдохновенно и увлечённо.

Во время учёбы в институте, с третьего курса, началась этнографическая деятельность Е. П. Орловой. Летом 1923 г. она уезжает изучать лопарей (саами), самоедов (ненцев) и зырян на Кольский полуостров. О распределении студентов на практику в своей книге («Лев Яковлевич Штернберг». М., 1975) интересно рассказывает Нина Ивановна Гаген-Торн — этнограф, историк, поэтесса и писатель-мемуарист. «Вы кидаете их на практику, как в воду щенят», — покачивая головой, тихо сказал Л. Я. Штернберг. «Сильных так и отбирают», — усмехнулся Богораз, — поплывут! В крайнем случае, телеграфируют с места о помощи. Те, кому быть этнографами, научатся ориентироваться в любой обстановке, а остальные отсеются«.

Елизавета Орлова ехала на Кольский полуостров по Мурманской железной дороге четверо суток, потом ещё несколько дней по воде и болотам. В этой экспедиции она сильно простудилась, начался туберкулёз лёгких. Тем не менее, была привезена её первая научная статья. С возвращением из экспедиции Е. Орлова переехала жить к подруге Соне Могилянской на Васильевский остров. Дружба с Могилянской, родившаяся в студенческие годы, была пронесена через всю жизнь.

По окончании института она уезжает на производственную работу, на Камчатку для изучения быта, культуры и языка камчадалов. Орлова поехала безо всяких средств и определённого места работы. Для того, чтобы добиться своей цели, то есть заняться этнографией камчадалов-ительменов, она примкнула к Всесоюзной переписи населения северных окраин 1926–1927 г. С переписи началась её научная деятельность.

Сначала Е. П. Орлова работала секретарём Туземного подотдела Камчатского Губревкома в г. Петропавловске, а с июня 1926 г. — сотрудницей Всесоюзной переписи населения и хозяйства северных окраин. Для статистической работы получила участок на западном побережье Камчатки от Большерецка до Тигиля, включая всё кочевое население — коряков, ламутов, и до долины р. Камчатки на востоке. А также получила листок переписи, который содержал 964 вопроса. Выехала из с. Тигиль верхом на лошади. Когда установился санный путь, продвигалась на собаках. И лишь в апреле 1927 г., проехав 2 800 км, Е. Орлова закончила обследование и перепись вверенного ей района. Таковы цифры! А за ними — месяцы тяжёлого пути: пурга, морозы, бездорожье. Этнография — наука путешественников!

Перепись 1926 г. проводилась по инициативе Комитета Севера, который изучал, исследовал, выяснял вопросы экономики, истории, культуры и быта малых народов, решал хозяйственные и культурные вопросы устроения народов Севера. Перепись впервые в истории России и всего мира дала ясную картину состояния экономики, хозяйства, быта и культуры народов Севера, их численности с разбивкой по национальностям. Материалы переписи легли в основу всей дальнейшей хозяйственной, административной и научно- исследовательской работы на Севере. «В переписи приняли участие многие студенты этнографического факультета Ленинградского географического института, поэтому перепись была проведена на высоком уровне, со знанием дела» (Е. П. Орлова).

Перед Е. П. Орловой открывалась своеобразная, удивительная и неповторимая жизнь народов Севера. Участие в переписи дало возможность практически изучить язык, экономику, культуру и быт народов северной Камчатки — камчадалов, коряков, ламутов и получить исчерпывающий статистический материал, который был положен в основу её научных трудов.

По возвращении из командировки с Камчатки Е. П. Орлова поступила в Ленинградскую школу иностранных языков, на отделение иностранных языков (изучала английский язык), где обучалась с декабря 1927 по лето 1930 г. В 1928 г. Е. П. Орлова работала научным сотрудником Ленинградского Русского музея и преподавателем ительменского языка в Институте народов Севера. Летом 1930 г. её пригласили на работу в Дальневосточный комитет Севера в г. Хабаровск. Она приезжает в институт и возглавляет социально- культурный раздел работы комитета. Работает сразу на трёх должностях: научным сотрудником, заведующей культурно-социальным сектором и начальником нового отдела алфавита. Последняя должность была самой трудной — ведь никакого алфавита ещё не было. Е. П. Орлова одновременно преподавала в Дальневосточном техникуме народов Севера, который был открыт в 1926 г. Первый набор техникума выпустил 40 учащихся из народов Севера, из них 7 ительменов. В 1929–1930 гг. северное отделение стало Техникумом народов Севера, в нём обучалось около 400 северян — детей 19 национальностей по трём основным направлениям: педагогическому, административно-советскому и колхозно-кооперативному. Техникум в основном готовил национальные кадры для работы в сельских советах, колхозах и школах.

Совершенно очевидной стала необходимость создания письменности на языках народов Севера и ликвидации почти 100%-ной неграмотности. С 1930 г. Орлова назначается руководителем отдела социалистической культуры и возглавляет лингвистическую работу в техникуме. К марту 1932 г. было создано 8 лингвистических групп: тунгусская, гольдско-ульчская, корякская, ламутская, гилякская, алеутская, эскимосская и ительменская, последними четырьмя руководила Е. П. Орлова. В её группе работали эскимосы — Бычков и Лейта; алеуты — А. Ножиков, П. Волокитин, А. Паньков, Сушков; ительмены — Ф. Слободчиков, Г. Садовников; гиляки — Пендик, Клынген, Мак. Так претворялось в жизнь решение Первой Всероссийской конференции по созданию письменности и букварей на 16 языках народов Севера. Первый букварь «Будем учиться» был написан Е. П. Орло-вой при участии учеников Дальневосточного техникума народов Севера ительменов Ф. Слобод-чикова, Г. Садовникова и, отчасти, У. Ласточкиной и М. Павлуцкой. Орловой приятно было видеть, как постепенно, по мере продвижения работы над первой книгой на родном ительменском языке «разбивалось убеждение учеников-подростков в невозможности написать букварь, и дело было доведено до победного конца, несмотря на слёзы учащихся-ительменов» (Е. П. Орлова).

Развитие культуры требовало ускорения темпов развёртывания всеобщего начального обучения, ликвидации неграмотности среди взрослого населения, развития прессы на родном языке. Исходя из этого, Корякский окружной комитет нового латинизированного алфавита поставил свои практические задачи на 1932–1933 гг.: намечено было охватить работой по ликвидации неграмотности на родном языке в Тигильском районе 350 чел., в Карагинском — 160, в Олю-торском — 400, в Пенжинском — 500 чел. Предполагалось провести ликвидацию азбучной неграмотности на корякском языке среди партийных, комсомольских и административно-советских работников округа и районов. В 1932 г. вышли из печати первые в истории малых народов буквари: «Наша жизнь» на эскимосском языке, в нём было 116 рисунков, тираж 1 000 экземпляров; «Будем учиться» на ительменском языке. Букварь-рукопись «Восход солнца» на алеутском языке была взята в Комитет национальностей. 1932 г. стал годом письменности народов Севера. В 1933 г. выходит учебник «Арифметика» — задачник, первый год обучения на ительменском языке; «Первая книга для чтения на эскимосском языке».

Работая в комитете Севера, Е. П. Орлова в 1932 г. совершила экспедицию в Низовье Амура с целью изучения гольдов, ульчей и гиляков, живущих в бассейне реки от Хабаровска до Николаевска. В следующем 1934 г. она совершает экспедицию на Чукотку, в Чукотский район для работы по эскимосскому языку. Там ею проверялся первый эскимосский букварь. Она посещает Уэлен, Наукан, бух. Лаврентия, бух. Провидения, Анадырь, Усть-Камчатск и Петропавловск.

С различного рода проблемами встречались работники Комитета Севера, педагоги, медицинские работники. Приходилось проводить большую работу по привитию элементарных гигиенических норм жизни, учить умываться, стирать, мыть посуду и прочее. Среди родителей, которые боялись и не хотели отдавать детей в школы, велась большая просветительная работа.

Преодолевая огромные трудности, жестокий климат и тяжелейшие бытовые условия, этнографы, педагоги, врачи старались побороть многовековую отсталость малых народов Севера и победили. В этой победе весомый вклад этнографа Е. П. Орловой.

Результатом работы в Комитете Севера явились научные работы Е. П. Орловой. С возвра-щением в 1936 г. в Ленинград она работает в музее Арктики по подготовке и организации отдела Гидрологии и Гидрографии. Одновременно по поручению Института народов Севера работает над статьёй об азиатских эскимосах, у которых она побывала в 1934 г. С осени 1937 по осень 1941 г. преподавала географию, геологию и астрономию в средних школах Ленинграда. С сентября 1941 г. по октябрь 1943 г. была счетоводом колхоза «Московский безбожник» и в то же время, по сентябрь 1945 г., заведовала Хутор-Приютской начальной школой Калининской области. С декабря 1945 г. работала в Географо-Экономическом научно-исследовательском институте ЛГУ, занимала вакантную должность чертёжницы.

23 января 1947 г. Е. Орлова успешно защищает кандидатскую диссертацию «Камчадалы-ительмены», а 31 марта 1947 г. Учёным советом ЛГУ утверждена в учёном звании кандидата географических наук. В 1949 г. её приглашают заведовать отделом Сибири и Дальнего Востока в государственном музее этнографии народов СССР. Помимо текущей работы и создания экспозиций, она определяет много коллекций, не описанных с 1904–1910 гг., и, конечно, вновь отправляется в экспедиции на Дальний Восток. Изучен современный быт, собраны коллекции у следующих народов Севера: ульчей, негидальцев, гиляков-нивхов, тунгусов-эвенков, ороков-ульчей. Экспедиция летом 1957 г. в низовья Амура и южную часть о. Сахалина: изучены дополнительно гиляки-нивхи, ороки-ульчи и нанай-гольды. Собраны этнографические коллекции и разобраны этнографические коллекции в Хабаровском музее в связи с подготовкой к праздно-ванию 100- летнего юбилея г. Хабаровска и отсутствием в музее этнографа.

Экспедиция 1958 г. на Камчатку изучала современное положение ительменов, коряков и эвенов. Изучением охвачен район от Тигиля до Ичи, бассейн р. Камчатки. Очень экзотичен был переезд зимой на морском катере от Ичи до Крутогорова. Ехали в валенках, в которых пришлось прыгать в воду с катера на песчаный берег, выждав, когда откатится волна. От Крутогорова до Петропавловска добирались самолётом Ан-2. Также в изучение входили районы: Эммо — Анавгай — Тваян — Лаучан — Петропавловск-Камчатский — Владивосток. Собраны уникальные этнографи-ческие коллекции. Более 1 000 км на Камчатке объезжено Орловой верхом на лошадях, и это в канун своего 60-летия! «Лошадь местной породы низкорослая, с длинной пушистой шерстью, чаще белой или светло-серой масти — служила главным транспортным животным в летний и осенний периоды, но шла только под вьюк и использовалась для верховой езды, для охоты на соболя и медведя — осенью. Колёсных дорог и телег в 1926–1927 гг. на западном берегу Камчатки не было. Единственная колёсная дорога связывала Петропавловск и Елизово» (Е. П. Орлова). В этой поездке Е. П. Орлова разобрала во Владивостоке все этнографические коллекции, которые были привезены Литке, Лисянским и Арсеньевым. В результате этих экспедиций собраны и зарегистрированы, описаны тысячи этнографических предметов, которые сейчас составляют гордость Российского этнографического музея. За время работы в музее Е. П. Орловой написаны научные статьи для Большой Советской энциклопедии (БСЭ), для серии «Народы мира»: «Современное население Гренландии», «Эскимосская проблема», «Гренландские эскимосы», которые опубликованы в 1959 г.

В 1960 г. Е. П. Орлову приглашают в Академгородок, что в тридцати километрах от Новосибирска, где рождался новый сибирский центр науки, в том числе и исторической. Е. П. Орлова без колебаний приняла приглашение и решила ехать, чтобы растить свои, сибирские, кадры этнографов. Она была глубоко убеждена, что этнография — важнейшая гуманитарная наука, это наука о человеке. Она мечтала о создании в Сибири Дома Севера — института или музея — центра, где сосредоточилось бы всё изучение северной цивилизации. Этнографический музей народов Севера необходим историкам, археологам, вообще каждому культурному человеку.

За четыре года работы в Сибирском отделении АН СССР Е. П. Орлова три раза побывала в этнографических экспедициях. Первая экспедиция в 1961 г. на Камчатку и Командорские острова. Изучала изменения быта и культуры народов Севера: ительменов, эвенов, коряков и алеутов. Она посетила Петропавловск-Камчатский, Усть-Камчатск, Оссору, Карагу, Корф, Пахачи — долину р. Камчатки, с. Никольское (на о. Беринга), с. Преображенское (на о. Медном). «Для ознакомления с современным бытом и культурой коряков Камчатки я посетила в 1961 г. селение Карагу и селения Седанка и Белоголовое, кроме того собрала цифровой материал по корякским селениям Лесной и Воямполке. В Караге были сосредоточены представители 8 национальностей, но подавляющее большинство составляли всё же коряки — 316 человек из общего числа 371, русских 11 человек, метисов (коряко-русских) 39 человек. Свой язык коряки сохранили очень хорошо, хотя молодёжь уже хорошо владеет и русским языком» (Е. П. Орлова). За полгода посетила 26 населённых пунктов, в районных и сельских советах делала выборки материалов для характеристики состояния экономики и культуры народов Севера, чтобы при написании разделов, касающихся народов Севера в многотомнике «История Сибири», был достаточно чётко показан тот исторический скачок, который народы Севера сделали из разных ступеней первобытно-общинного строя. Тем не менее, Е. П. Орлова считала, что наряду с колоссальными достижениями имеются и недостатки, которые требуется исправить. Вот, например, некоторые из них:

1). В Тигильском районе был допущен шаблонный подход при проведении укрупнения колхозов, без учёта географических условий Камчатки и национальных особенностей ительменов, в силу чего оказались брошенными хорошие в физико-географическом отношении места, на берегах крупных рек в зоне леса, обжитые в течение столетий.

2). Имеют место хронические опоздания с доставкой грузов пароходами в Тигильский район.

3). В 1961 г. в Быстринском районе, кроме районного центра селения Эссо, осталось только два селения — Анавгай и Тваян.

4) . Учитывая сильное распространение заболевания туберкулёзом лёгких среди коряков Караги целесообразно построить туберкулёзный санаторий, пионерский лагерь и оздоровительную площадку на старом месте Караги в зоне леса.

5). Планы заготовки строевого леса в Усть-Камчатском районе находятся в полном несоответствии с возможностью вывоза древесины.

6). Расплата за шкуры котика, добытые алеутами Командорских островов, производится не на месте добычи зверя, а по состоянию шкуры при приёмке в Ленинграде, шкуры теряют своё качество при транспортировке, тем самым алеуты теряют свой доход.

7) . Требуется принять радикальные меры, чтобы ликвидировать пьянство населения всех слоёв и национальностей, оно губит людей, лишает их воли и сводит на нет многие добрые начинания, которые направлены на улучшение быта и культуры народов Севера.

В 1962 г. любимая Камчатка вновь открылась перед Е. П. Орловой. Изучением охвачены селения окрестностей Петропавловска-Камчатского — Авача и Елизово, она работала в камчатском музее и архиве. За два с лишним месяца работы среди всех групп ительменов Е. П. Орловой был собран цифровой материал, достаточный для характеристики экономического быта ительменов по состоянию на 1 января 1962 г. В Тигиле, в районном статистическом управлении, она получила официальные сведения о населении Тигильского района на 1 января 1961 г.; но там были учтены только коряки и ительмены, не было отдельного учёта русских и метисов. Поэтому Орлова учла всё население района расселения ительменов от Тигиля до Сопочного включительно с детальной разбивкой по народностям, а также степень метисации ительменов и ассимиляции их другими народностями. Самым разнообразным по национальному составу к 1962 г. было молодое, быстро растущее селение Усть-Хайрюзово: там жили представители 21 народности. На втором месте по разнообразию населения стояло Хайрюзово, объединяющее представителей 14 различных народностей; на третьем Тигиль — 13; в Ковране сосредоточились представители 9 нацио-нальностей, в Седанке Кочевой — 8; в Напане и Белоголовом — по 7, в Морошечном — 2.

Таким образом, монолитная в 1926–1927 г. малая народность Севера — ительмены-камчадалы — перестала быть изолированной. К 1962 г. она вступила в тесный контакт с другими народами Советского Союза. В подавляющем большинстве случаев ительмены вступают в брак с русскими и коряками, перенимают от русских более высокую культуру и язык. Так постепенно, начиная с детских яслей-садов и школ-интернатов, ительменские, корякские, эвенские и алеутские дети отвыкают от своего родного языка, заменяя его русским.

В плане своей экспедиционной работы на 1962 г. Е. П. Орлова особо отметила пункт: посетить ительменов западного побережья Камчатки для углублённого изучения этнографии, фольклора и языка для окончательного завершения и подготовки к печати своей монографии об ительменах. И вот, в 1964 г. Е. П. Орловой подготовлена монография «Камчадалы-ительмены в прошлом и настоящем», в которой использовано 116 источников и личные наблюдения с 1926 г. В монографии на примере одной из малых народностей — ительменов — рассказана история социалистических преобразований. Как считала Е. П. Орлова, монография об ительменах — главный труд её жизни.

Большое место в деятельности Е. П. Орловой занимала педагогическая деятельность, которой она отдала более пятнадцати лет. Это была работа в школе, в Институте народов Севера в Ленинграде, в Дальневосточном техникуме народов Севера, в Новосибирском государственном университете. Педагогическую деятельность она считала неотъемлемой частью научной работы. В 1962 г. в Новосибирском университете был открыт гуманитарный факультет, который начал подготовку этнографов для работы в Сибири и на Дальнем Востоке. Первым преподавателем этнографии была Елизавета Порфирьевна Орлова. Она читала два курса лекций: «Основы этнографии» и «Этнография Сибири». Лекции Е. П. Орловой отличались большим объёмом фактического материала и научной глубиной, читались легко, просто. Слушать её лекции приходили студенты с других факультетов, например математики и биологии. Свою любовь, увлечённость этнографией Е. П. Орлова передавала студентам, сама она была примером, каким должен быть этнограф.

В 1964 г. Е. П. Орлова возглавляет этнографическую экспедицию студентов в Горную Шорию, где изучались быт и культура северных алтайцев. Вместе со студентами ехала на попутных машинах, на лодках по быстрым горным рекам, делила все тяжести и трудности поездки (в 65 лет!). Она стремилась передать молодому поколению все свои знания, весь свой богатейший опыт полевых работ. Студенты любили и уважали Е. П. Орлову за принципиальность, справедливость, доброту и внимание, интерес к студентам и их жизни, помощь, которую она постоянно оказывала.

С уходом на пенсию Е. П. Орлова по-прежнему занимается любимым делом — этнографией. В Москве в 1964 г. состоялся Международный конгресс археологов, антропологов и этнографов, на котором она выступила с докладом «Алеуты Командорских островов». В 1964 г. вышла из печати монография Е. П. Орловой «Чукотская, корякская, эскимосская и алеутская резная кость».

В 60–70-е гг. XX в. вышли из печати многие научные статьи Е. П. Орловой, такие, как «Календари народов Севера», «Ножи гиляков», «Амулеты гиляков» и другие. Елизавета Порфирьевна продолжала работу над статьями «Ороки Сахалина», «О названиях и самоназваниях народов Севера», но многим планам не суждено было сбыться, смерть прервала творческую деятельность замечательного этнографа народов Сибири и Дальнего Востока. За пятьдесят с лишним лет работы был собран огромнейший этнографический материал, опубликовано свыше 60 научных статей.

Но если бы и не было этих статей, а были лишь одни буквари для малых народов Севера, то и тогда Елизавета Порфирьевна Орлова могла бы считать свою жизнь прожитой недаром. Своими букварями она принесла свет и знания малым народам Севера. Вся жизнь Елизаветы Порфирьевны Орловой — подвиг во имя науки — этнографии, которую она так любила и отдала ей все свои силы.

1. ККОМ. Орлова Елизавета Порфирьевна — учёный этнограф. Архивный фонд № 173.