|
Алексей Сумелиди
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК
Бессмертный полк построился – и ждёт:
последняя минута перед маршем;
команда прозвучит – и он шагнёт,
к Победе возвращая память нашу.
Они – кого давно на свете нет –
сегодня, в день священный, снова рядом;
и часто лишь единственный портрет
напомнит всем о подвиге солдата.
Сегодня мы с героями пройдём
в одном строю – почётном и победном;
и, может быть, отчётливей поймём
всё то, что в дни иные не заметно.
Поймём сильней, чем прежде, боль утрат,
и страх невольный перед первым боем,
и силу духа, что имел солдат,
назвать себя стеснявшийся героем.
Сегодня станут нам ещё родней
все лица с фотографий на портретах –
порой совсем девчушек и парней,
чья жизнь была жестоко не допета.
...Бессмертный полк построился –
и ждёт: последняя секунда перед маршем;
– Вперёд! – звучит команда, полк – идёт,
к Победе возвращая память нашу.
7 мая 2018
ВЕЛИКОЕ СЛОВО
9-го мая, ещё до рассвета,
Взвилось долгожданное слово:
Победа!
Великое слово страна повторила,
На всех языках, на каких говорила.
Победа!
К ней путь был нелёгким и долгим
С отрогов Кавказа, от Ладоги, с Волги.
Победа!
В ней подвиг простого солдата,
Ушедшего в бой в 41-м с парада.
Победа!
В ней маршалов редкостный гений,
«Верховного» подпись на картах сражений.
Победа!
В ней всё напряжение тыла,
И лозунг: «Для фронта – все помыслы, силы!»
Победа!
В ней вечная скорбь похоронок,
Мерцанье лампад у неброских иконок.
Победа!
В ней воля, решимость, отвага,
И русские буквы на стенах рейхстага.
Победа!
В ней те, кто родится и завтра,
И в этом – Великая Истина, Правда!
Виктор Мерёжин
Белые панамки
Бомбёжки, голод и разруха
Вели свой ненасытный счёт.
Костлявая, с косой, старуха
Всегда стояла у ворот.
Терпели всё и бомбы с неба,
И холод сумрачных домов.
Когда простой кусочек хлеба
Во сне как манна с облаков.
Терпели. Знали что так надо,
Что городу они нужны.
Но как смотреть на тех кто рядом,
Чьи жизни так для них важны.
Они ходили лёгкой тенью,
Забыв игрушки, краски, смех.
И взгляд лишь только на мгновенье
Надеждой вспыхивал у всех.
Но Ленинград, борясь в блокаде,
Не забывал своих детей.
На материк, по водной глади
Их отправляли поскорей.
Шли все они на переправы
Кто в одиночку, кто гурьбой.
Покрыли головы панамы,
Всё как тогда перед войной.
Баржу подали под посадку.
Течёт по трапу ручеёк.
Идут детишки по порядку
Без слов, в тиши живой поток.
Забыты шалости, забавы.
Серьёзны лица, строго в ряд.
Шагают медленно устало.
О многом говорит их взгляд.
Садятся плотно на скамейки,
Тоскливо смотрят на причал.
Без музыки и без оркестра,
Прощаясь Ленинград молчал.
Гудок протяжный дал отправку,
Вода подёрнулась волной.
Баржа отходит синью гладкой
След оставляя за собой.
Но в небе что-то изменилось,
В том самом с чистой синевой.
На головы людей свалились
Гул самолёта, смерти вой.
Летел, рисованый крестами.
Послушен воле злой штурвал.
И спрятавшись за облаками,
Пилот убийца цель искал.
Баржу увидел нелюдь злобный,
Детей, измученных войной.
Кто заметались беспокойно,
Увидев смерть над головой.
Он развернулся круто чтобы
Машину бросить на крыло.
И на детишек сбросил бомбы,
Смотря с ухмылкою и зло.
Свист бомбы нагоняет ужас,
Жизнь на секунды счёт ведёт.
С надеждой смотрят люди хмурясь,
Вдруг этот гад не попадёт.
Вздохнула Ладога седая
От боли, что не передать.
Когда телами опадая
Покрылась вздыбленная гладь.
Причал взорвался криком громким.
Белели головы отцов.
Седая мать кляня подонков,
Взывала гнев на подлецов.
Пучина приняла останки,
Всех уложив на мягком дне.
И только белые панамки
Качались тихо на волне.
|
 
 
Коган Александр Леонидович
Сумелиди Алексей Леонидович
Мерёжин Виктор Николаевич
|
