Родился в 1919 году в деревне Узунихе Бежецкого района Калининской области. Русский. Член КПСС. До войны работал в колхозе.

В Советскую Армию был призван в 1941 году Бежецким райвоенкоматом. Служил в артиллерийских частях. Сражался на Юго-Западном, Сталинградском, Воронежском, Степном, 3-м 2-м и 1-м Украинских фронтах. Был несколько раз ранен.

Награжден тремя орденами Славы, медалью «За боевые заслуги» и другими медалями.

После войны работал плотником в совхозе «Зареченский» Бежецкого района. Умер в 1975 году.

НУЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Сколько дум передумал артиллерист Иван Николаев, шагая по дорогам минувшей войны, но из всех думок, и горестных и светлых, одна особенно грела: «А как там дома?» Туда, чуть выдавалось время для передышки, и устремлялись мысли солдата — в деревню Узуниху, что стоит на берегу небольшой речонки, бегущей к матушке-Волге, к родному дому.

Этот дом отец с дедом своими руками перед войной построили. А строить дед с отцом умели. В них, видать, и Иван пошел. И когда теплым летним вечером в деревне Узунихе появился в первый послевоенный год бравый демобилизованный солдат, то не успел он малость отдохнуть, как односельчане увидели его восседающим на срубе строящегося дома с топором в руках. Стосковались крепкие солдатские руки по знакомому дедовому топору да по отцовскому рубанку. Всю войну пролежал инструмент в походном отцовском сундучке, в заветном месте.

Сразу после войны, когда работящих мужских рук в деревне раз, два и обчелся, фронтовику-орденоносцу предлагали разные заманчивые должности: и бригадой полеводческой руководить, и в ближайшей МТС техникой заведовать. Но Иван Александрович Николаев был неумолим: его свое дело заждалось.

Отговаривался так и сяк, а чаще отшучивался:

—  Хочу, братцы, топориком помахать. Соскучился по топорику, по запаху обыкновенной сосновой стружки. После пороха-то — в самый раз...

Но шутки шутками, а дело делом: в ту пору в деревнях, порушенных войной, почти заново строить все приходилось. Словом, нужным человеком был на селе плотник.

С тех памятных послевоенных дней, взявшись за топор, он так и не выпускал его из рук. И новый дом, что стоит на берегу речки в деревне Узунихе, бывший фронтовик тоже своими руками себе построил. Так и хочется сказать словами той песни, которую сам Иван Александрович в праздники напевал: «Здесь живет семья российского героя, грудью защитившего страну...»

Хорошие, правильные слова в этой песне, и к нему, Ивану Александровичу, полностью подходят. Он как раз и был одним из тех многих тысяч русских солдат, кто отстоял грудью нашу землю от фашистской нечисти.

Но об этом особый сказ. Послушайте сначала, что директор совхоза «Зареченский» Василий Иванович Зеленцов о нем говорил:

— Строителей в нашем совхозе нынче много, и каменщиков, и маляров, и кровельщиков. И молодежи немало, с образованием люди, грамотные, к технике многие тянутся, к тракторам да кранам. Но честно скажу, так работать, как наш Иван Александрович, не всякий мог. Глядишь, бывало, на его работу – душа радуется... На совесть все делал человек, красиво, а главное – надежно. А наличники на окнах, какие делал, видели? Так это не просто наличники – музейные экспонаты. И все одним топором...

Но молодежь совхозную не только его плотницкие секреты интересовали, но и кое-что другое. Бывало, соберутся вокруг плотника на перекур, и кто-нибудь обязательно спросит:

—  Дядя Иван, расскажи, как там под Сталинградом-то было, про подвиги свои.

Он не спеша смастерит самокрутку, закурит, поглядит на ребят с прищуром, отвечает с улыбкой:

—  Да что вы, хлопцы, все про подвиги толкуете...

Вся война, сама победа наша – это и есть подвиг... Все воевали, и я, как все...

Но если просили понастойчивей, если к тому же время было, он рассказывал: и о Сталинграде, и о товарищах своих из артиллерийского расчета, с которы­ми войну прошел, и о подвигах их...

Под Сталинград Николаев попал с Кавказа, где проходил действительную службу. Там и боевое кре­щение получил, закалку на всю войну. Начинал на­водчиком гаубицы, а заканчивал войну минометчиком.

—А подвиги?– Иван Александрович задумчиво глядел на отливающее синевой острие топора.– Подвиги на войне каждый день совершались... Всякого пришлось повидать. Было и такое, после чего воевать с фашистом просто так, без геройства и отваги, душа не позволяла. Вот и дрались на совесть...

Теплым летним вечером, бывало, придет Иван Александрович с работы, выйдет на берег речным воздухом подышать. Сядет на старую перевернутую лодку лицом к закату и долго сидит так – отдыхает... Рядом у ног бежит шустрая речка, катит свои быстрые воды к Волге... И мысли Ивана Александровича словно за ними устремляются – туда же, к Волге. К той Волге, какой помнит он ее в суровую военную зиму, когда шли кровавые бои под Сталинградом.

Гром тысяч орудий, лязг и скрежет множества лезущих на орудия танков... Были моменты, когда по триста бронированных чудовищ шли на расположение дивизии и на высотку близ Красноармейска, которую защищал артиллерийский расчет Николаева. В одном из особенно трудных боев самому Николаеву удалось подбить три вражеских танка...

Но это только под Сталинградом. А потом были Харьков, Кременчуг, Кривой Рог... Была Чехословакия. И все время имел, как он говорит, дело с фашистскими танками – с «тиграми» и «пантерами».

— Словом,– заканчивал Иван Александрович, бывало, свои рассказы,– на войне поработать на совесть пришлось... Кое-чему научились... Поснимали шкурку у ихних «тигров».

О том, что на войне плотник Иван Александрович Николаев «работал на совесть», говорят его боевые награды – три ордена Славы.

Г. БЫКОВ