23.10.1917 — 12.11.1981

Что можно рассказать о человеке, который был почти всю жизнь засекречен?

Видимо, начать надо с незасекреченной части его жизни.

Нашего земляка, родившегося в деревне Молодка, генерал-полковника Михаила Григорьевича Григорьева, не я назвал великим ракетчиком. Таким его считают профессионалы, другие ракетчики. Например, генерал-полковник Г.Н. Малиновский, видный военачальник Ракетных войск стратегического назначения, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии, доктор технических наук, в своей книге «Записки ракетчика» без всяких оговорок публикует фотографию М.Г. Григорьева и под ней лаконично пишет: «М.Г. Григорьев. Великий ракетчик». В книге много фотографий, но больше ни под одной из них такой подписи нет.

Так вот, великий ракетчик родился и в детстве и юности жил в деревне Молодка Бежецкого района. Семья Григорьевых была одной из самых бедных в деревне. Миша с малолетства был пастушком, в школу ходил не с портфелем или рюкзачком новомодным, а с тряпичной торбой, из которой кормили овсом лошадь.

В деревне потом других ребятишек наставляли примером Миши Григорьева: «Вон Мишка Григорьев, на кочке сидел, скотину пас, а одни «пятёрки» носил, учёным человеком стал, а ты, балбес...»

Я был и в Молодке, и в Захарове, куда он ходил в среднюю школу и где теперь есть стенд «Дорога к звёздам», рассказывающий о выдающемся ученике этой школы.

На стенде - фотографии земляка-генерала, воспоминания о нём одноклассника, есть стихи детей о легендарном ракетчике и даже сказка-быль о нём.

Детские стихи Маши Смолиной начинаются так:

Миша Григорьев в Молодке родился,

Пас там коров. В нашей школе учился.

Твёрдо решил он с наукой познаться,

Легче чтоб было к звёздам подняться.

Воспоминания одноклассника А. Я. Романова называются «От пастушка до генерала». Главная мысль этих воспоминаний, что «Михаил никогда не расставался с книгой». И ещё - что «больше всех предметов любил математику».

Сказка-быль «Защитник земли Русской» тоже не обходит пастушескую тему: «Каждое утро Минька брал любимый рожок, длинный кнут и бежал выгонять коров на луга».

Я смотрел на эти луга, где пастушком бегал будущий ракетчик, спрашивал у них: подскажите мне, луга, почему именно Миша Григорьев, этот обычный деревенский мальчишка, научился делать потрясающие расчёты ракетных траекторий, был одним из основных создателей нашего ракетного щита, научился предвидеть будущее использование космоса в оборонных целях так, что стал одним из лучших ракетчиков XX века? Почему он? Почему именно из самой обычной местности, из самой обычной крестьянской семьи?

Может быть, когда он пас стадо, подолгу глядел на небо, и небесные ангелы передали Богу, что очень уж интересуется этот мальчик небесной синевой... И дал ему Господь талант. Может быть.

И еще. Он дал ему замечательного учителя математики - Бориса Ивановича Белобородова, у которого Григорьев учился уже в Бежецке в пятой школе. Директор Захаровской школы пришёл в деревню и сказал родителям, что Минька по своим способностям должен учиться в городе, и те согласились.

Я смотрю сейчас на фотографию этого учителя математики. Красавец, в шляпе, на шее - бабочка, во всём облике - достоинство человека, знающего себе цену.

Говорят, что все ученики, за которых он всерьёз брался, поступали в любые вузы. В Бежецке многие помнят Белобородова, все говорят о нём с восхищением. Я его никогда не видел. Видел только его могилу на старом кладбище справа от храма.

Во все свои приезды в Бежецк генерал обязательно привозил своему учителю хороший столичный продуктовый набор. Никогда не забывал навестить Белобородова.

В 1936 году М.Г. Григорьев поступил в Артиллерийскую академию им. Ф.Э. Дзержинского в Москве. Учился в одном отделении с сыном Сталина Яковом Джугашвили. Только трое из всего выпуска 1941 года окончили академию так блестяще, что им было предоставлено право самостоятельного выбора места службы и рода артиллерии - в числе этих троих были Григорьев и Джугашвили. Михаил выбрал Белорусский округ, дальнобойную артиллерию.

Началась война.

В Великую Отечественную Григорьев становится вначале командиром 85-го отдельного гвардейского минометного дивизиона Калининского фронта. С этого момента и до последнего дня вся его жизнь будет связана с реактивной артиллерией, со становлением и развитием Ракетных войск.

В феврале 1943 года двадцатипятилетнему майору Григорьеву было поручено формирование 7-й гвардейской тяжёлой миномётной бригады. Это была бригада «Катюш». Майора поставили на генеральскую должность.

О жизненном и боевом пути Михаила Григорьевича мне рассказывала уже в Москве заместитель директора музея Ракетных войск стратегического назначения Дина Григорьевна Сизова. В этом музее есть личные вещи генерала. Они есть и в Центральном музее Вооружённых Сил.

А потом мне несказанно повезло: после долгих поисков удалось найти телефон сына М.Г. Григорьева - Олега Михайловича, полковника в отставке, служившего главным инженером военно-космических сил. Мы встретились, и он много рассказал об отце.

У М.Г. Григорьева - три сына. Все трое стали офицерами. Один - генералом, другой - полковником, третий дослужил до майора и ушёл из армии уже в наше смутное время. И стал предпринимателем.

Под командованием Григорьева 7-я бригада участвовала в боях на Волховском, Карельском, Ленинградском и 2-м Белорусском фронтах. Гвардейцы Григорьева прошли Свирь, Карелию и Заполярье, громили врага в Восточной Пруссии, Польше и Германии. За боевые заслуги бригада получила наименование «Свирская» и была награждена орденами Красного Знамени, Суворова, Кутузова и Александра Невского.

Ветераны бригады, оставшиеся в живых, на своих регулярных встречах всегда говорят: «Если бы не Григорьев, не жить нам сейчас и не встречаться». Молодой комбриг делал всё, чтобы сберечь личный состав. Бригада имела минимальные потери в личном составе среди других соединений реактивной артиллерии.

После войны знания и способности М.Г. Григорьева понадобились при разработке новых видов оружия - он служит старшим научным сотрудником в штабе артиллерии. Однако его деятельная натура стремится в войска. Из Москвы, из штаба, он просит направить его в Камышин на формирование ракетной бригады особого назначения. Бригада формировалась на голом месте, не хватало жилья, надо было создавать учебно-материальную базу. Офицеров, знавших ракетную технику, были единицы. Сын рассказывал мне, что отца в раннем детстве он почти не видел, он поздно ночью приходил и рано утром уходил из дома. Выходных дней по сути не было. Зато в короткое время были построены хранилища для ракет, создана учебная база, разработана методика обучения личного состава. Боевые расчёты на полигоне Капустин Яр успешно провели боевые пуски ракет и получили благодарность маршала артиллерии М.И. Неделина. После осуществления этих пусков главный конструктор, знаменитый и великий Сергей Павлович Королёв, в разговоре с Неделиным дал такую характеристику комбригу: «Полковник Григорьев хорошо понимает ракетный комплекс, сумел найти эффективные способы обучения личного состава, позволившие боевым расчетам быстро практически овладеть работой, грамотно провести подготовку и пуск ракеты. Он не только сам овладел ракетной техникой, но в короткое время обучил боевые расчёты. Его деятельность мне понравилась, и именно такими должны быть командиры формируемых ракетных соединений».

Олег Михайлович Григорьев говорил мне, что отец обладал потрясающим умением убеждать подчинённых. Он говорил ярко, убеждённо, искренне - и люди проникались задачами, которые ставил командир. Но - говорит сын: «Он не говорил: «Делайте, как я сказал». Он говорил: «Делайте, как я». Он во всё вникал сам, сам показывал, сам делал - и на своём прямом примере учил управлять ракетой других».

И ещё большое значение имели общая культура и эрудиция Григорьева. Объёмом знаний он «давил» сослуживцев. Не в смысле - унижал, а в смысле - убеждал в своей правоте.

Ракетная бригада всегда была в передовых. Григорьеву как перспективному офицеру предложили пройти обучение в Академии Генерального штаба, которую он блестяще закончил.

В 1957 году Григорьев был вызван в ЦК КПСС, а затем -к маршалу М.И. Неделину. Суть поставленной задачи заключалась в том, что Григорьев должен был возглавить формирование, строительство и ввод в строй нового, первого в стране стратегического ракетного соединения межконтинентальных баллистических ракет. Это были самые первые наши межконтинентальные ракеты Р-7. Именно эти ракеты дали возможность руководству СССР тогда разговаривать с американцами на равных и даже отчасти угрожать им. Но для этих ракет, которые в случае чего доставали бы до Америки, нужны были пусковые шахты. Место выбрали в районе города Плесецка Архангельской области. В этих заболоченных местах через два года должны были стоять на боевом дежурстве боевые комплексы, вооружённые ракетами с мощными ядерными зарядами.

 Это была задача государственной важности.

Сын Григорьева вспоминает, как всё начиналось с шести дощатых домиков, в одном из которых жили офицеры, в том числе и семья Михаила Григорьевича. Болота непролазные, глушь, тайга кругом, ни дорог, ничего. Задача стояла очень трудная.

Григорьев пишет «наверх»: «Я безусловно выполню поставленную задачу, но объект «Ангара» ( так назывался этот секретный объект - Г. И.), который мне придётся строить и потом им командовать, создаётся в северных условиях, где нет дорог и энергии, а материалы для строительства объекта необходимо доставлять в сжатые сроки. Вот почему необходимо срочно строить железную и хорошую автомобильную дороги, без которых невозможно будет выполнить поставленную задачу в срок. Прошу Вас обеспечить конкретную помощь именно в решении этого первостепенного вопроса».

Сын вспоминает, что приезжали комиссии, много было споров, Михаил Григорьевич наряду с военными объектами активно строил жильё для офицеров - именно из-за этого однажды судьба отца висела на волоске. Очередная столичная комиссия во главе с СП. Королёвым и маршалом Гречко приехала проверять ход работ. И Королёв посчитал, что слишком много внимания Григорьев уделяет жилью и бытовым проблемам, мол, это всё потом, сейчас главное - боевые старты надо строить. Григорьев чётко ответил, что офицеры должны жить в более-менее нормальных условиях, тогда и военные объекты будут лучше строиться и боевая учёба лучше пойдёт. Разговор получился жёсткий. Один высокопоставленный чин из Москвы, раздражённый непослушанием Григорьева, сказал: «С Григорьевым всё ясно. Полковников в Советской Армии много...» Мол, незаменимых нет. Надо снимать его. Но Гречко его не поддержал. Он потом, успокаивая Михаила Григорьевича, сказал: «Полковников в Советской Армии действительно много, но Григорьевых не хватает».

По некоторым вопросам Григорьев напрямую обращается в правительство СССР. Масштабность государственных задач нарастает. На базе соединения развёртывается мощный испытательный полигон Министерства обороны. В условиях Крайнего Севера под руководством Григорьева строятся новые объекты, связанные с деятельностью полигона: на берегу Баренцева моря, на острове Новая Земля, в районах Воркуты, Сыктывкара, Норильска, Якутска. В районе самого Плесецка создается город ракетчиков — Мирный. Идёт строительство сотен объектов: стартовых и технических позиций, наземных и подземных сооружений, шоссейных и железных дорог, аэродромов. Идёт уже плановая, хорошо отлаженная подготовка частей, штабов, служб.

Когда задумаешься над масштабом и объёмом работ и задач, которые решал Григорьев, то, конечно, назовёшь его великим ракетчиком. В Плесецке ему присвоили звание генерал-майора.

Тогда в Ракетных войсках говорили, что офицер, прошедший школу Григорьева, не нуждается в других характеристиках - значит, он надёжен в службе и преданный делу человек.

Олег Михайлович Григорьев считает, что отец всю жизнь был созидателем. Он создавал всегда и всё на голом месте. Такая у него была судьба.

Огромной заслугой Григорьева стало создание полигона в Плесецке. Ему было поручено это дело, и он с ним справился. В декабре 1959 года первая боевая стартовая позиция в Плесецке заступила на боевое дежурство.

И как хорошо, что у России оказался этот полигон после распада Советского Союза, когда Байконур оказался в другом государстве. С Байконура космические корабли мы запускаем, но военные испытания производить там теперь не можем. Для этого у нас есть Плесецк, созданный Григорьевым.

Начиналось с шести дощатых домиков, а теперь полигон Плесецк — это до 20 тысяч личного состава, в том числе примерно 3 тысячи офицеров. Это измерительные пункты на Новой Земле, в Сыктывкаре, Нарьян-Маре и Воркуте. Это научно-исследовательский сектор с вычислительными центрами, это развитая служба ракетно-космического вооружения и мощный тыл. В состав полигона входил и смешанный авиационный полк.

Центром полигона является город Мирный. Здесь есть Дом офицеров, школы, больницы, поликлиники, магазины и т.д.

Малиновский пишет, что в облике Мирного он всегда чувствовал заботливую руку Михаила Григорьевича Григорьева, «чей ум, энергия и воля как первого начальника этого хозяйства позволяли оптимально спроектировать большой комплекс этого полигона на многие годы».

В Мирном именем Григорьева назван парк, а в парке поставлен его бюст. Пока, правда, довольно самодеятельный получился памятник, но сейчас сыновья пригласили профессионального скульптора, и он работает над новым памятником.

Опыт боевых дежурств и первых пусков на межконтинентальном боевом ракетном комплексе Р-7 в Плесецке позволил генералу Григорьеву уже в начале 1960 года сделать определённые выводы по необходимой доработке ракетного комплекса, необходимо было сделать свыше трёхсот доработок по обеспечению резкого сокращения времени подготовки ракеты к пуску. Отвечающий в руководстве страны за оборону Д.Ф. Устинов, ознакомившись с выводами Григорьева, дал указание предприятиям промышленности и конструкторским бюро проработать вопрос. В мае 1961 года с оценкой «отлично» был произведён пуск ракеты Р-7 по новому графику, с учётом доработок.

В 1962 году Григорьева назначают сначала первым заместителем командарма, потом командующим ракетной армией, управление которой размещалось в Виннице. И надо сказать, что армия при Григорьеве отмечалась по результатам проверки комиссии министра обороны как лучшая армия в Вооружённых Силах Советского Союза. В 1968 году Григорьева как высокоэрудированного военного и государственного деятеля, глубоко и всесторонне оценивающего военно-политическую обстановку, принимающего оптимальные крупномасштабные решения и твёрдо претворяющего их в жизнь, назначают на должность первого заместителя главкома Ракетных войск стратегического назначения. Главкомом тогда был дважды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза Николай Иванович Крылов.

Надо сказать, что к этому времени М.Г. Григорьев уже был лауреатом Ленинской премии, самой высокой тогда в стране. В 1967 году она была присуждена ему за успешное испытание новой боевой ракеты. На этих испытаниях Григорьев возглавлял государственную комиссию и доводил ракету «до ума» вместе с великим генеральным конструктором Янгелем.

...Земляки из деревни Молодка в основном рассказывали мне о том, как М.Г. Григорьев приезжал на родину уже в зрелом возрасте, уже генералом. Самое незабываемое для всех - это щедрость генерала. Он всегда первым делом угощал мужиков пивом. С пивом тогда было трудно, не то что сейчас. Потом к вечеру в проулке накрывали стол человек на сорок - и заходили все, кто знал Михаила, приходили и из других деревень. Весть о приезде Григорьева разлеталась быстро по округе. Долетала она и до города. Руководство Бежецка не раз гуляло на этих встречах земляка.

Антонина Алексеевна Гаврилова, в доме Гавриловых останавливался Григорьев, когда свой домик уже нарушился, рассказала мне, что каждый год, хоть ненадолго, Михаил Григорьевич приезжал в Молодку. Его тянуло сюда, здесь он получал силы от матери-земли, от родных и близких, от песен родных - порой, говорит Антонина Алексеевна, он мог с кем-нибудь песни петь всю ночь.

Здесь, в родных местах, его тянуло на пожню с мужиками во время сенокоса, здесь он ловил карасей, здесь он просто бродил по своим лугам, здесь он жил душой, отходил от напряжённого ракетного дела.

Я как-то прочитал про нашего знаменитого авиаконструктора Туполева, тоже, кстати, из тверских краев, из Кимрского района родом. Так вот, Туполев говорил, что самые интересные и свежие идеи к нему приходили после отпусков. Голова освободилась за время отпуска от напряжённых поисков, и по возвращении как-то по-новому удавалось взглянуть на мучающую проблему, как-нибудь странно взглянуть, как будто первый раз видишь эту проблему. Он называл этот эффект остранением, не отстранением, а именно остранением. От слова странно. То есть парадоксально. А как известно, «гений - парадоксов друг».

Я думаю, что Григорьев на родине так далеко улетал сознанием и духом от межконтинентальных проблем, что потом легко решал самые трудные задачи. Гениально решал. Поэтому коллеги и называют его великим ракетчиком.

Молодкинские жители: Вера Васильева, Антонина Петровна Максимова, Антонина Егоровна Иванова, Поспелова Александра Ивановна - все в разговоре о генерале произносят слово «добрый». Добрый, простой, отзывчивый, с каждым колхозником поздоровается...

При всём том Михаил Григорьевич был человеком очень высокого государственного положения, был председателем государственной комиссии на испытаниях ракетных комплексов, был весь в секретах, поэтому в родную деревню он не мог приехать один - при нём обязательно была охрана, был адъютант. Но вот при всём при том - такая простота и доброта в общении с самыми простыми людьми. Не надувался, не нёс торжественно свою значимость, никакой начальственной фанаберии не было. Народ не напрасно говорит: «Где просто - там ангелов до ста». Там и талант, там и подлинный успех.

Д. Г. Сизова из музея рассказывала мне, что Михаил Григорьевич был одним из самых культурных и тактичных людей. Её муж, офицер, хорошо знал Григорьева.

Конечно, секретов никаких Григорьев в Молодке не рассказывал. Разве что близкому человеку, которого давно знает, расскажет байку про то, как в степях Казахстана упал американский разведывательный спутник, и местные жители до прихода военных раскурочили его, и фотопленку, которая была шириной около метра, приспособили для ограждения овец.

А что он непосредственно делает, какие проблемы возникают, какие задачи решаются и какая роль отведена в них Григорьеву - об этом его никто и не спрашивал. Все понимали, что человек секретный.

В книге Г.Н. Малиновского находим такие фразы о Григорьеве: «Родилась инструкторская группа на полигоне Капустин Яр, затем появилась на полигоне Байконур. На полигоне Плесецк, воспитанном в духе грамотного М.Г. Григорьева, долго сомневались в её целесообразности». «В этот же период получил назначение на должность первого заместителя главкома Михаил Григорьевич Григорьев. Мы с ним были давно знакомы и уважали друг друга. На первых порах ему после командования армией казалось, что новая работа не столь уж напряжённа. Мы откровенно обменивались своими мнениями. Я очень ценил это внимание и поддержку старшего товарища. Он возглавлял гарнизонную квартирную комиссию, но в этих вопросах большой поддержки мне не оказывал. Его очень раздражал наш большой главк, который в расчёт строительства жилья в г. Одинцово якобы не входил. Приходилось с ним «драться» за каждую квартиру. Квартирный вопрос был очень острым, да и по сей день он не закрыт».

Про квартиры - пожалуйста. А про секреты... Про суть ракетных проблем, про то, куда они нацеливались и как нацеливались и какие при этом шли дискуссии и в чём заключались секреты ракет, надо искать между строк. Если найдёшь. Ведь такие книги и сейчас просматриваются специалистами по гостайнам, хотя цензуры у нас сейчас нет.

В добрых отношениях с Григорьевым был наш земляк Вячеслав Иванович Брагин. Порой ночи напролёт они разговаривали в Молодке «за жизнь». Брагин вспоминает о генерале:

«Молодка - деревня в нескольких километрах на северо-восток от Бежецка, место рождения Михаила Григорьевича Григорьева. Его там крепко помнят и почитают до сих пор.

Как-то он взял меня с собой на свою самую малую родину. Всё было точно так, как бывает в русской деревне, когда в неё приезжает земляк, военный, да ещё такой крупный, как Михаил Григорьевич. Встреча превращается в настоящий праздник для всех. Каждый сельчанин норовит припомнить что-то такое, чтобы порадовать и земляка, и самих себя...

Старуха, товарка его родителей:

- Михаил Григорьевич! А я ведь тебя ещё вот таким мальцом помню. А теперь ты вон какой стал!.. Вот бы мать с отцом порадовались, если бы увидели тебя такого, в форме-то...

Мужики-одногодки:

- А помнишь, Михаил, как однажды на сенокосе мы с тобой...

Деревенские родственники Михаила Григорьевича, полные сдержанной гордости от особой близости к нему, степенно сдерживают излишние расспросы односельчан.

Возле генерал-полковника - неотлучно адьютант. По просьбе своего командира он достаёт из походного баула толстенный альбом, на листах которого фотографии Григорьева с руководителями страны, с государственными и военными деятелями других держав. Встречи на Байконуре, в Капустином Яре, в Плесецке.

Михаил Григорьевич комментирует:

- Вот это - большой человек!.. Конструктор ракет! Фамилию не скажу!.. Это - президент Франции Помпиду.

Это ракета перед запуском... Это - Центр управления полетами... Это космонавты: Гагарин, Титов... Макаров - наш, тверской, из Удомли... Вот Терешкова, Волынов, Комаров... А это вот я, докладываю как председатель Государственной комиссии...

От таких слов и таких имен у деревенских баб и мужиков дух захватывает!.. Они понимают, что их земляк, когда-то, что называется, без порток бегавший по Молодке, теперь между этими людьми, которых весь мир уважает, не только свойский, а даже в каком-то роде над ними начальник!..

- Подумать только!.. На какие верхи взошёл из простых корней наш Мишка Григорьев!.. Не посрамил фамилии!..

Молодка - известная на бежецкой земле деревня. Когда-то крепкая, зажиточная, льноводная. Немало видела справных, хозяйских мужиков. Из этих краёв - несколько Героев Социалистического Труда. Но Михаил Григорьевич Григорьев изо всех удался!.. С детства был особо башковитый. Хорошо приживалось учение. Окончил десятилетку в бывшей 1-й образцовой школе города Бежецка, что в районе комбината нетканых материалов, прежнего горпромкомбината.

Математике Миша Григорьев учился у самого Бориса Ивановича Белобородова, легендарного в Бежецке учителя.

Нельзя в данном случае не рассказать об этом совершенно замечательном, удивительном по своей неповторимости человеке, составлявшем целое явление для провинциального городка. Потому, что без Белобородова не было бы Григорьева как человека, как ученого, военачальника, как выдающегося сына Отечества.

(Я весьма признателен автору настоящей книги Г. В. Иванову, за то, что он сопроводил свой очерк о М.Г. Григорьеве портретом незабвенного Б. И. Белобородова. На мой взгляд, эта фотография очень точно передаёт не только облик, но и характер этого педагога с Большой буквы).

Б. И. Белобородов, сам выпускник Московского университета (его уже готовая к защите кандидатская диссертация по математике сгорела во время бомбежки в Великую Отечественную войну), оставаясь в Бежецке, пользовался авторитетом на факультетах точных наук МГУ. Может быть, кто-то и усомнится в моих словах, но я с детства помню разговоры среди бежецких обывателей: университетские профессора, узнав, что абитуриент из Бежецка и учился у Белобородова, открывали перед ним дорогу в вуз.

Б. И. Белобородов был неотрывной частью выдающегося учительского сообщества тех лет: Михаила Михайловича Переслегина, Алексея Михайловича Галахова, Антонина Герасимовича Кирсанова, Стружинского, Георгиевского, Марии Михайловны Виноградовой, Николая Кузьмича Голычёва и многих других. Но он был и ярко отличен от них.

Православный по вере, абсолютно независимый и весьма смелый в политических суждениях, что было крайне небезопасно в те годы, особенно для педагогов, (думаю, что известных крайностей ему удалось избежать исключительно только благодаря его абсолютной незаменимости как учителя-математика).

Вовсе не аскет, можно даже сказать, во многих своих чертах - эпикуреец, он отличался изысканностью в одежде не только от основной массы горожан, но и от своих коллег. Многие в Бежецке ещё помнят Белобородова, вечерами прогуливавшегося по «Болыпухе», заложив руки за спину, всегда в строгих костюмах, при галстуке-бабочке, раскланивавшегося с многочисленными знакомыми.

Агрессивно не переносил курения. У него на сей счёт была своя формула: «Рюмку выпить - хорошо, женщину поцеловать — высшее удовольствие, а вот превращать себя в ходячую котельную - противу всякого естества!»

Органически презиравший ненормативную лексику, не признававший Маяковского и позднего Горького, Борис Иванович боготворил Пушкина и Лермонтова, восторгался Блоком, высоко ценил Апухтина, Надсона, Бальмонта...

Воспитавший и выпустивший в мир, говорю это без всяких скидок и передержек, десятки выдающихся, прославивших своими дарованиями и трудами наше Отечество, людей (в его доме можно было встретить музицирующих в четыре руки на стареньком пианино физиков-ядерщиков, рассказывающего о поездке в дальнее зарубежье патентованного журналиста-международника, профессора, превзошедшего своего учителя в научных чинах и званиях, однако остающегося перед Борисом Ивановичем в статусе смиренного ученика...), но, думаю что могу это утверждать, сам проведший с Белобородовым сотни часов в фантастически интересном общении, что любимым и самым талантливым своим учеником, своей главной педагогической удачей он считал Михаила Григорьевича Григорьева.

А тот, в свою очередь, боготворил своего лучшего учителя.

Нередко, когда я, ещё в бытность учащимся Бежецкого машиностроительного техникума, приходил в гости к Б. И. Белобородову, в его уютную, с белой изразцовой лежанкой, квартиру на втором этаже двухэтажного, сохранившегося до сих пор деревянного дома на площади Победы и когда он приглашал за стол (в числе его особых добродетелей было и умение отлично и красиво готовить), он предлагал:

- Ешь апельсины!.. Это мне мой ученик Михаил Григорьев привёз из Москвы. Теперь он большущий генерал, занимается какими-то секретными делами, но часто заходит ко мне... И докторской колбаски вот привёз!..

(Нынешнему читателю трудно представить себе какой редкостью были эти продукты тогда для Бежецка!.. Если кому-то что и перепадало, то только «из-под прилавка», по блату или по спецраспределению.)

Со стороны Михаила Григорьевича - это было постоянным проявлением высшего человеческого качества - благодарности и уважения к своему Учителю. Всякий раз, приезжая на родину, М.Г. Григорьев захаживал с гостинцами к Б. И. Белобородову, многократно в наших разговорах высказывался о нём самым восторженным образом.

Для всех его бежецких собеседников, в том числе и нас, тогдашних руководителей города и района, рассказы М.Г. Григорьева в те годы, когда почти на всё, что было связано с темой исследований космоса и жизни космонавтов, существовал почти полный запрет, были почти божественным откровением. Сегодня, по прошествии стольких лет, многое стёрлось в памяти, но я помню себя бесконечно увлечённым рассказами Михаила Григорьевича о невероятно сложных проблемах, которые сумело решить наше Отечество при создании ракетно-ядерного щита.

Михаил Григорьевич в меру доверительно делился с нами некоторыми, тогда закрытыми, деталями из жизни отряда космонавтов, приоткрывал завесу над отдельными драматическими эпизодами в космических полётах. Всё это тогда было чрезвычайно интересно!.. Это была, как теперь говорят, эксклюзивная информация из первых рук. И вместе с тем она рождала огромное уважение к самому нашему собеседнику. Можно было почувствовать, сколько потребовалось от него самого на этапе становления и развития стратегического ракетно-ядерного потенциала интеллектуальных, организаторских и нравственных усилий. Неслучайно на груди Михаила Григорьевича, тогда первого заместителя Главнокомандующего войсками стратегического назначения, столько орденских колодок и Золотая медаль лауреата Ленинской премии...

... Во время одной из таких встреч, помню, я начал было с извинениями и ссылками на самые критические обстоятельства по работе прощаться...

- Нет, Вячеслав, — взял меня за руку Григорьев. - Ты никуда не поедешь. Ты у меня в гостях!... Ну и что оттого, что у тебя завтра пленум... Ты первый секретарь горкома... Ты что, пленумов не проводил?.. Доклад у тебя, я знаю, давно написан, коллеги твои все остальные дела доделают и без тебя!.. Между прочим, какое у тебя воинское звание?.. Так... Значит, я здесь командир!.. Все!.. Ты остаёшься!..

Всю ночь мы проговорили тогда вдвоём с Михаилом Григорьевичем в деревенском доме, не вздремнув ни на минуту. Нам приготовили огромную чуть ли не полуметрового диаметра сковороду яичницы, поставили другую, простую и сытную еду. Конечно, не забыли и водку. То общение с великим ракетчиком, как Григорьева назвал один из его коллег в своих мемуарах, забыть невозможно. Я видел перед собой широко образованного, во всём талантливого и простого, удивительно живого и весёлого, располагающего к себе настоящего русского человека.

Только утром уехал я в тот раз из Молодки прямо на свой пленум...

Несколько раз мы встречались с Михаилом Григорьевичем и в последний период его жизни.

Не мне оценивать обстоятельства назначения главнокомандующим войсками стратегического назначения Толубко. Но от весьма компетентных людей я слышал мнение о том, что у М.Г. Григорьева были все данные для того, чтобы занять эту должность: колоссальный опыт, высокая теоретическая подготовка, яркие командирские данные, интеллигентность, твёрдая воля и завидная энергия. До нас доходило, что его отношения с новым главкомом не заладились. Вскоре Михаил Григорьевич был включён в так называемую райскую группу отставников при министре обороны СССР, в которой в качестве советников состоят самые высокопоставленные генералы и маршалы Вооружённых Сил после ухода их со службы.

Михаил Григорьевич, как можно было видеть, весьма больно переживал это обстоятельство. На этой почве, видимо, обострились недомогания. Генерал-полковник М.Г. Григорьев, которого я считаю одним из самых замечательных и дорогих людей, встретившихся мне в жизни, скончался. Гроб с его телом бы установлен в Центральном Доме Армии на площади Суворова.

Многочисленные награды, которые офицеры-ракетчики несли на бордовых подушечках, свидетельствовали о выдающихся заслугах сына бежецкой земли перед Отечеством и его Вооружёнными Силами. Похоронен был Михаил Григорьевич на Новодевичьем кладбище, через дорожку от Никиты Сергеевича Хрущёва. В этом, на мой взгляд, есть особая символика. Первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев - активный сторонник ракетного перевооружения Советского Союза и великий ракетчик М.Г. Григорьев упокоились рядом.

Поминки по Михаилу Григорьевичу были в подмосковном Одинцово. За печальной тризной мне выпало сидеть с космонавтом № 2 Германом Степановичем Титовым, который между горестными рюмками исключительно тепло рассказывал о М.Г. Григорьеве. С самыми добрыми чувствами и высочайшими оценками Михаила Григорьевича выступали высшие военные чины, многие герои космоса. Для них он был наставником, товарищем, другом».

Григорьев выдвинулся в руководство Ракетными войсками стратегического назначения в 60-е годы. Тогда главнокомандующим был дважды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза Николай Иванович Крылов. А в ЦК партии за оборону отвечал секретарь ЦК Дмитрий Фёдорович Устинов, будущий министр обороны СССР.

После смерти Н.И. Крылова в 1972 году главкомом Ракетных войск стратегического назначения стал Владимир Фёдорович Толубко, генерал армии, Герой Социалистического Труда.

Вообще всё это были выдающиеся люди, прошедшие Великую Отечественную войну, глубоко понимающие необходимость серьёзной работы по обороноспособности страны. Потом стали приходить к власти люди все меньше и меньше понимающие эту серьёзность...

Наш земляк М.Г. Григорьев был в самом эпицентре проблем обороноспособности страны. Он руководил испытаниями стратегических ракет. Всё было очень сложно не только с технической стороны, но и с чисто человеческой, с политической. Вот, например, надо было решить, какой ракетный комплекс лучше: тот, который сделан в конструкторском бюро всесильного академика В.Н. Челомея, приближённого к министру обороны Гречко и пользующегося поддержкой самого Хрущёва, или ракетный комплекс из конструкторского бюро академика В.Н. Янгеля. Комплексы были примерно одинаковы по параметрам. Принято было решение испытать оба и выбрать лучший.

Гречко сам прилетел на испытания, он не хотел и слышать о ракете Янгеля, он явно поддерживал Челомея. А это ведь и в те годы - заказы, большие деньги, ордена и так далее. Тоже конкуренция.

Как описывает в своей книге Малиновский, больших трудов стоило доказать министру обороны, что комплекс Янгеля всё-таки лучше. И жизнь это подтвердила: через некоторое время ракета Челомея взорвалась в полёте.

Вот такие проблемы приходилось решать Григорьеву, точнее участвовать в их решении. И это один из многих и многих эпизодов службы ракетчика. Производство ракет, их доставка в войска, боевые пуски, квалификация офицеров, конструкторские бюро, работа на далёкое будущее, обязательно новые идеи...

Несколько слов об испытаниях ракетных комплексов, на которых Григорьев не раз был председателем государственной комиссии. Сын генерала рассказал мне, что порой отцу приходилось руководить, организовывать работу десятков, а то и двух сотен генеральных конструкторов, министров, чтобы, например, был создан и удачно прошёл все испытания мощный межконтинентальный ракетный комплекс Р-36, главным конструктором которого был академик М.К. Янгель. Придумать ракету - это ещё полдела, сделать её, создать ей условия пуска, подготовить всевозможные службы для её испытаний и эксплуатации. Тут нужен такой серьёзный организатор как М.Г. Григорьев. Поэтому он пользовался исключительным авторитетом среди выдающихся конструкторов ракетно-космической техники: М.Г. Янгеля, В.Н. Челомея, А.Д. Надирадзе, В.Ф. Уткина, В.П. Макеева, М.Ф. Решетнева, - ценивших компетентность, порядочность, способность добиваться решения сложных вопросов, постоянно возникающих при создании перспективных систем.

Испытательную работу Михаил Григорьевич любил и глубоко её понимал.

В течение девяти лет он был председателем государственной комиссии по испытаниям ракетно-космического комплекса «Алмаз» с орбитальными пилотируемыми космическими станциями «Салют», руководил полётами космонавтов на кораблях «Салют-2, 3, 5», «Союз»-14, 15, 21, 22, 23, 24», заслуженно считался одним из виднейших специалистов в этой области.

А сколько раз он возглавлял аварийные комиссии. Добраться до сути аварии необычайно сложно, это признают специалисты. Но Григорьев докапывался до сути. И недоработки устранялись.

Подумать только - этот человек прожил всего 64 года, а сколько сделал, в скольких важнейших государственных делах участвовал. И войну прошёл. И почти пятнадцать лет был первым заместителем главкома РВСН. Мог быть и главкомом, но не очень у него сложились отношения с Устиновым... Михаил Григорьевич никогда не отмалчивался на заседаниях Военного совета и на других заседаниях. Порой он с присущим ему едким юмором умел показать недальновидность некоторых решений. Независимо от чинов он всегда говорил прямо вещи принципиальные. Так что не всегда его спешили поднять, наградить, продвинуть. Он безусловно заслужил и звание Героя Советского Союза, но не был даже представлен.

И вот мы приближаемся к драматическому моменту.

После ещё одного эпизода с ракетами академика В.Н. Челомея, когда на испытаниях ракеты УР-100Н при стрельбе с Байконура на полигон на Камчатке оказалось, что ракета эта отклоняется от цели, что она не готова к постановке на боевое дежурство, Михаила Григорьевича под благовидным предлогом, мол, проблемы со здоровьем, уволили из армии. Его вины никакой не было, он, наоборот, честно докладывал о недостатках этого ракетного комплекса, его подписи не было под необходимыми документами, была подпись другого, вышестоящего, человека, но ответчиком в коридорах власти выбрали Григорьева. Он писал министру обороны Устинову, стопроцентно доказывал полную свою непричастность к случившемуся, но Устинов его даже не принял. Так поступили с человеком, который столько сделал для Родины и был полон желания ещё и ещё служить Ракетным войскам. Их и раньше хотели с Толубко развести, предлагали Григорьеву работу в министерстве, но он отвечал, что из Ракетных войск не уйдёт.

Малиновский в книге «Записки ракетчика» как раз пишет, что у Григорьева с Толубко была давняя неприязнь в отношениях. «Мне искренне жаль Григорьева... Григорьев в моей жизни оставил значительный след. Деловитость, постоянное стремление познать вооружение до тонкостей, умение держать данное слово и сдерживать эмоции - эти замечательные качества его характера очень поддерживали его авторитет в войсках. Григорьев во многом дополнял Владимира Фёдоровича Толубко. Но по кадровым вопросам главком с нами не советовался или делал это для приличия, когда вопрос о замене был уже в принципе решён». Григорьева сменил генерал Ю.А. Яшин. Это был 1981 год.

В этом же году Григорьев умер. Как считает сын - он умер «от несправедливости».

Тысячи людей пришли в Краснознамённый зал Центрального Дома Советской Армии проститься с генерал-полковником М. Г. Григорьевым. Его похоронили на Новодевичьем кладбище в Москве. Могила почти рядом с могилой Н. С. Хрущёва. Хрущёва можно оценивать поразному, но Григорьева однозначно - это настоящий патриот нашей Родины, он действительно до последнего дыхания верой и правдой служил ей. И столько много сделал для обороны страны, что не праздно звучат слова знающего его и ситуацию в РВСН человека, что «имя генерала Григорьева живёт в сердцах воинов-ракетчиков, ветеранов и молодых».

Ракеты летают и без Григорьева. Но Григорьевых в России сейчас очень не хватает.

Литература:

Иванов, Г.В. Великий ракетчик из деревни Молодка: Михаил Григорьевич Григорьев (1917-1981) [Текст]  // Знаменитые и известные бежечане / Г.В. Иванов. - 2003. - С. 181-205